Блаженны алчущие

Филип откинулся назад. Смахнул упавшие на лоб кудри. — Только не впадай в уныние. Я пришлю к вам нашего врача. Его зовут Хилари Велин, он Познающий, удивительный человек, настоящий ученый. Ты увидишь. Мы с ним часто разговариваем, и то, чего он не знает, и знать не надо.

— Спасибо, это будет хорошо. Только теперь я не знаю, что мне делать, — Фрэнк снова вздохнул.

— В смысле — что? Радовать мать своим присутствием, сдавать экзамены в Академии. Ты говорил, что готов.

Когда Фрэнк попал в темницу, ему оставалось учиться еще год. Благодаря помощи Филипа и расположению коменданта, он смог продолжить занятия в камере. При тусклом свете масляной лампы, Фрэнк корпел над книгами с интересом, какого не знал в своей прошлой жизни, и теперь полагал, что сможет убедить в своих знаниях Премудрых Академии. Оставалось надеяться, что не разучился фехтовать, стрелять и ездить верхом.

— Экзамены я сдам, а вот потом… Мы ведь это обсуждали — я собирался вступить в какой-нибудь полк. Ты даже говорил, что сможешь помочь с назначением, — сообразив, что не след ему ловить друга на слове, Фрэнк поспешил прибавить: — Но коли по какой-то причине это неудобно, не волнуйся, я сам решу вопрос.

Это развеселило Филипа, который сидел нахмурившись и сложив руки на груди. — Не знаю, как ты собрался его решать, но если будешь настаивать на этом безумии, назначение в полк и чин капитана — твои.

Фрэнк начал протестовать — это уже было слишком.

Друг оборвал его: — Но я решил, раз твоя мать больна, этот вопрос закрыт. Неужто ты сможешь бросить ее одну, сейчас, когда она только что вновь обрела тебя?

Фрэнк поерзал на стуле. Те же проклятые вопросы он задавал себе сам. — Ну, я не завтра собираюсь ехать… Но ведь у всех тех, кто сейчас сражается с андрагийцами, защищая нашу родину, есть матери, отцы, невесты.

— И им на них плевать, только и всего. Послушай, Фрэнк, те, кто отправляется на войну добровольно, а не потому, что не имеют выбора, ищут в сражениях славы, почестей, источник новых богатств. Тебе это незачем — у меня найдется для тебя отличное местечко. И потом, от того, что ты сложишь голову на поле боя, ничего не изменится, уж прости, но ты не великий воин, чтобы повернуть ход сражения — да и едва ли найдется такой герой, которому это под силу. Исход битвы решают стратегия и тактика — и, разумеется, деньги, деньги, деньги.

— Не уверен, что ты прав относительно всех… Но это их дело, в конце концов. Коли все, на что я способен, это поймать пулю, предназначенную другому, значит, в этом и заключается мой долг. Я не могу отсиживаться дома, пока мои сверстники рискуют жизнью, защищая нашу страну, и мою шкуру в том числе, — Он испугался, что задел Филипа — его слова могли прозвучать как упрек. — Ты — другое дело, ты уже проливал кровь в сражениях, и раз ты нужен здесь нашему Лорду-Защитнику, это не обсуждается. Но я…

— А ты нужен здесь мне! — оборвал Филип, раздраженно. — Я устал терять друзей, Фрэнк… — и прибавил, прежде чем он успел ответить: — Нет, поступай, как считаешь должным. На мою поддержку можешь рассчитывать в любом случае. Просто я знаю тебя — ты не простишь себе, если вдруг, не дай Боги…

Он не договорил, но Фрэнк отлично его понял — если, не дай Боги, матушка не дождется его возвращения.

Пока Фрэнк обдумывал варианты, над столом висело угрюмое молчание. Почему в жизни все всегда так сложно? Когда-то ему казалось, что достаточно поступать, как велит честь, и принимать любые последствия. Но стоило оказаться в столице, и он словно попал в паутину, где каждое твое движение отзывается на судьбах других людей. А когда ты начинал барахтаться, пытаясь вырваться на свободу, из укрытия выползали пауки.

Он сам не заметил, как опустел бокал. Слуга шагнул вперед, но Фрэнк накрыл бокал пальцами — в голове уже слегка звенело. Крепкое оно оказалось, это кресалийское, которое любит Филип. Или он еще и пить разучился?

Филип сделал слуге знак рукой — лей, мол. — Дай человеку делать его работу, Фрэнк. Скоро принесут дичь. Не собираешься же ты есть фазанов всухомятку?

Спорить не хотелось. В конце концов, решил он, любой, кто недавно вышел из Скардаг, заслужил хорошую пьянку.

Филип задумчиво крутил свой кубок перед глазами, вглядываясь в дно так, словно там скрывалась истина. Отбил пальцами ритм по столешнице. Сверкнули кольца. — Послушай… — проговорил он наконец. — Ты слышал про Ищеек?

Фрэнк покачал головой.

— А, ну да. Забываю, что ты рос вдали от цивилизации.

— Скажешь тоже! — Фрэнк запустил в нахала оливкой. — Тебя послушать, так провинция — дремучий лес.

— Провинция — куда хуже, — отрезал Филип, стряхивая оливку с плеча. — Для начала, лесные жители не одеваются по прошлогодней моде. Так вот, Ищейки — отряд, который создал мой дядя. Это люди, которые должны очистить улицы от преступников и снова сделать их безопасными, — в голосе друга звучала несвойственная ему выспренность. — Но в отряде — чуть больше чертовой дюжины, против целой армии убийц, воров и мошенников. Угадай, кстати, кто там служит?.. Кевин Грасс.