Блестящая будущность

— Миссъ Сар,- отвчалъ Джо, — отказано двадцать пять фунтовъ въ годъ на покупку пилюль, такъ какъ она страдаетъ печенью. Миссъ Джорджіан отказано двадцать фунтовъ, а миссъ Камилл — пять фунтовъ на покупку плерезъ, чтобы у ней легко было на душ, когда она просыпается по ночамъ. А теперь, дружище, еще послднюю новость: старый Орликъ произвелъ грабежъ со взломомъ.

— Гд? — спросилъ я.

— У того господина? который имлъ привычку хвастаться, — сказалъ Джо, какъ бы извиняясь:- но домъ всякаго англичанина его крпость, а крпости не должны подвергаться нападеніямъ, разв только въ военное время. И притомъ, не смотря на свои недостатки, онъ все-таки дльный хлбный и сменной торговецъ.

— Значитъ, ограбили домъ Пэмбльчука?

— Да, Пипъ, — продолжалъ Джо, — они взяли его кассу, и выпили его вино, и съли его провизію, и били его по лицу, и привязали его къ кровати, и напихали ему въ ротъ пшеницы, чтобы помшать кричать. Но онъ узналъ Орлика, и Орликъ теперь сидитъ въ тюрьм…

Какъ въ былое время мы ждали того дня, когда я сдлаюсь ученикомъ Джо, такъ теперь мы ждали дня, когда мн можно будетъ выйти изъ дому и прогуляться. Но по мр того, какъ я становился сильне и здорове, Джо длался все мене и мене развязнымъ въ обращеніи со мной. Во время третьей или четвертой прогулки нашей въ сосднемъ саду, когда я опирался на руку Джо, я особенно ясно замтилъ эту перемну. Мы сидли и грлись на солнечномъ припек, глядя на рку, и я сказалъ, вставая съ мста:

— Знаешь, Джо! Я теперь такъ оправился, что одинъ дойду до дому.

— Не утомляй себя черезъ мру, Пипъ, — отвчалъ Джо: — но я буду очень счастливъ, если увижу, что вы можете ходить безъ посторонней помощи, сэръ.

Послднее слово больно задло меня; но могъ ли я обижаться! Я прошелъ только до воротъ сада, а затмъ прикинулся слабе, чмъ былъ на самомъ дл, и попросилъ руку Джо. Джо взялъ меня подъ руку, но задумался.

Вечеромъ, когда я легъ въ постель, Джо пришелъ въ мою комнату, какъ длалъ это во все время моей болзни. Онъ спросилъ меня, увренъ ли я, что такъ же хорошо себя чувствую, какъ утромъ?

— Да, милый Джо, такъ же хорошо.

— И ты чувствуешь себя сильне, дружище?

— Да, милый Джо, съ каждымъ днемъ все сильне.

Джо разгладилъ одяло на моемъ плеч своей сильной доброй рукой и сказалъ, какъ мн показалось, хриплымъ голосомъ:

— Покойной ночи!

Когда я всталъ поутру, бодрый и окрпшій, я ршилъ разсказать Джо обо всемъ, что было. Я ршилъ разсказать ему это еще до завтрака; только однусь и пойду въ его комнату и удивлю его: въ первый разъ за все время болзни я всталъ рано.

Я пошелъ въ его комнату, но его тамъ не было. Не только его, тамъ не было, но и сундукъ его исчезъ.

Я поспшилъ въ столовую и тамъ, на стол, нашелъ письмо. Вотъ его краткое содержаніе:

«Не желая быть навязчивымъ, я узжаю, потому что ты теперь здоровъ, дорогой Пипъ, и обойдешься и безъ „Джо“.

P. S. Навсегда преданнйшаго изъ друзей».

При этомъ письм находилась расписка въ уплат долга, за который я былъ арестованъ. До сихъ поръ я воображалъ, что меня не безпокоили за долгъ, пока я не выздоровлю. Мн и не снилось, что Джо уплатилъ деньги; но Джо ихъ уплатилъ, и расписка была на его имя.

Что же мн теперь оставалось длать, какъ не послдовать за нимъ въ милую, старую кузницу и тамъ покаяться ему во всемъ и облегчить душу и сердце, и высказать о своемъ новомъ ршеніи?

А ршеніе это заключалось въ томъ, что я пойду къ Бидди, покажу ей, какимъ я вернулся смиреннымъ и раскаяннымъ гршникомъ, разскажу ей, какъ я лишился всего, на чт когда-то надялся, и напомню ей о моихъ признаніяхъ въ первые несчастливые дни. Посл того я скажу ей: «Бидди, мн кажется, вы очень, когда-то, любили меня… если вы еще хоть вполовину меня любите, если вы можете простить меня, то я надюсь, что теперь я сталъ боле достойнымъ васъ, чмъ въ былое время… И отъ васъ, Бидди, зависитъ, останусь ли я работать въ кузниц, вмст съ Джо, или поищу себ другого занятія, въ другомъ мст, или мы вмст удемъ въ отдаленную страну, гд мн предлагаютъ мсто; я еще не далъ ршительнаго согласія, въ ожиданіи вашего отвта».

Таково было мое ршеніе. И посл трехдневнаго срока я отправился на старое пепелище, чтобы привести это ршеніе въ исполненіе; мн остается еще разсказать, какъ все произошло, и тогда конецъ моему повствованію.

ГЛАВА XXI

Всти о томъ, что мои расчеты на блестящую будущность рухнули, раньше меня достигли моего родного пепелища и его окрестностей. Я нашелъ, что «Синій Вепрь» уже былъ о томъ извщенъ, и замтилъ, что это произвело великую перемну въ обращеніи со мною. Между тмъ какъ «Вепрь» съ горячей настойчивостью искалъ угодить мн, пока я долженъ былъ разбогатть, тотъ же «Вепрь» выказывалъ крайнюю холодность въ этомъ отношеніи теперь, когда я обднлъ…

Когда я пришелъ позавтракать въ кофейню «Вепря», я засталъ м-ра Пэмбльчука, бесдовавшаго съ хозяиномъ. М-ръ Пэмбльчукъ (который нисколько не похорошлъ отъ его недавняго ночного происшествія) дожидался меня и обратился ко мн въ слдующихъ выраженіяхъ: