Ближе, чем ты думаешь

— Да неужели? — спросил он, весь прямо лучась. — Думаешь, всю эту богадельню можно так надолго притормозить?

— Так ведь я ничего и не торможу. Просто говорю, что на это уйдет прорва времени.

— Что ж, отличные новости, — сказал он.

Если бы Эми не была так сильно удивлена, то, скорее всего, разозлилась бы. Выходит, Дэнсби совершенно не беспокоился об окончательном вынесении обвинительного приговора, раз к той поре уже победит на выборах.

— В любом случае, — продолжил он, — я скоро отправлюсь в «Ротари»[27], и мне нужно поделиться с ребятами хорошими новостями. Что там с Коко-мамой?

Эми не стала говорить, что «Ротари-клаб» и уличная толпа — практически одно и то же и какое политическое будущее у Дэнсби из этого вытекает.

— На следующую пятницу у нас намечено предварительна слушание, — сказала она.

— Что еще за слушание?

— Защита оспаривает выданный ордер на обыск. И пытается доказать, что К.И., дававший показания представителям шерифа, все выдумал.

— Чего? — Дэнсби выпрямился в своем кресле. — Это правда?

— Я лично в этом сомневаюсь. Кемпе говорил, что это надежный парень.

Дэнсби кивнул, но по его лицу Эми понимала: он пытается что-то обмозговать.

— Значит, слушание будет базироваться на показаниях Кемпе? — спросил он.

— Его и К.И., точно так.

— Свидетельские показания будет давать информатор?

— Ага.

— Выходит, конфиденциальный информатор раскроет свою конфиденциальность? Как-то не клеится. Разве мы не можем воспротивиться этому?

— Мы уже пробовали, — сказала Эми. — Если защита настаивает на подобном, представителям шерифа так или иначе придется раскрыть свои карты. А Мелани Баррик имеет право предстать перед обвинителем.

— Ты собираешься привести этого информатора к присяге?

— Технически мне просто необходимо это сделать. В свете этого дела информатор — фактически свидетель. Так же, как и Кемпе. И хотя защите будет сложнее работать в таких обстоятельствах, не будет же адвокат сидеть сложа руки и только кивать, как обычно. Он попытается использовать слова информатора как доказательства.

— Да, но вдруг информатор не выдержит давления или просто собьется с мысли? Ты же в курсе, что хороший адвокат может запутать кого угодно.

— Значит, реабилитироваться он сможет только после того, как его распутают, — парировала Эми.

— Но если все действительно так плохо, то мне кажется… Ведь эти К.И., как правило, бездельники и наркоманы, так? И если этот парень начнет невесть что болтать под присягой, что тогда?

— Теоретически? Нам придется признать незаконность выданного ордера на обыск. И если такое произойдет, мы проиграем процесс. Но ничего такого не случится. Только не тогда, когда дело ведет Роббинс. Если бы ты только слышал его сегодня. Я находилась в двух шагах, когда он вкручивал Мелани Баррик, что за кары небесные ждут ее, если с К.И. вдруг произойдет какая-нибудь неприятность, прежде чем он даст показания. И пообещал, что лично позаботится о том, чтобы ей сделали смертельную инъекцию.

Эми покачала головой.

Дэнсби улыбнулся.

— Мне всегда нравился этот парень.

— Надеюсь, он сумеет устроить все так, чтобы ордер не признали незаконным, — сказала Эми.

— Да нормально все. Значит, в «Ротари» я могу сказать, что дело близится к вынесению приговора?

Эми вновь подумала, что это сомнительно. Опять «танцы для вызова дождя».

— Совершенно верно, — сказала она. — Так оно и есть.

Глава 42

Так называемый сон в ночь на среду стал для меня очередной серией пыток. Мои мысли метались от одной ужасной картины к другой.

Алекс вместе с теми, кто забрал его, и тем, как они обращались с ним: любили ли они его, заботились ли, — вспоминался в первую очередь.

На фоне этих воспоминаний звучали угрозы судьи Роббинса.

Кое-как наконец заснув в среду, я заработала на весь четверг страшный отек лодыжек. Когда я добралась из «Дома вафель» к себе, боль распространилась уже до колен.

По крайней мере эта боль была не совсем напрасной: мне удалось заработать $81,77, спасибо туристическому автобусу и его пассажирам с кучей багажа, остановившемуся рядом с нашим заведением во время обеда.

Прежде чем свернуть на подъездную дорожку, я проверила свой почтовый ящик и опять же не нашла никаких записок от родителей. Там был только счет по кредитке и всякая, не стоящая внимания чушь.

Войдя в дом, я взглянула на счет. И ахнула. Я пыталась не злоупотреблять кредитной картой даже в обычных обстоятельствах, а в последнее время была с ней особенно осторожна, принимая во внимание свое бедственное финансовое положение.

Хотя я и запаниковала, все же сразу решила, что указанная сумма неверна. Она была по меньшей мере на 700 долларов больше, чем я ожидала; тем более, эти 700 долларов я собиралась использовать как ипотечный платеж за апрель.

Паника нарастала, когда я начала читать сопроводительную записку. Первый расход, о котором я понятия не имела, был совершен на заправке где-то в Пенсильвании. Потом — Нью-Джерси: оплата гостиниц, покупка фаст-фуда и обслуживание на заправках. А я даже и близко не подъезжала к этому штату.

Зато Бен там был, однозначно.