Ближе, чем ты думаешь

В этом сне я слышала шепот человека, который меня изнасиловал. Как и в реальной жизни, я никогда не видела черты его лица. Он выглядел нависшим надо мной в темноте силуэтом и говорил тем же ужасным шепотом, который, казалось, исходил прямо из воздуха — словно этот человек находился везде и нигде одновременно.

Кое-что в этом сне иногда менялось: например, место. Иногда это был дом моих родителей в Нортумберленде; иногда — один из приютов, в которые мне приходилось попадать; реже это была квартира на первом этаже, где он и напал на меня.

Но этот шепот… Он всегда был одним и тем же. Такое мне никогда не забыть.

Для сна типична быстрая смена обстоятельств, и он протекал всего за несколько мгновений, прежде чем на меня вновь нападали. Тот субъект подходил ко мне с другого конца комнаты, потом прижимал палец к своему рту и закрывал мне рот другой рукой, на которой была надета кожаная перчатка. Во сне физического насилия не происходило никогда. Но гораздо ужаснее было его ожидание.

Когда я открыла глаза, на часах было 10:47; я была вся в поту. Моя смена начиналась в одиннадцать. «Дом вафель» находился всего в пяти минутах езды, так что, если постараться, я еще могла успеть. Времени принимать душ уже не было. Я надеялась, что клиенты не заметят, как от меня несет страхом.

Когда я ехала на работу, то пыталась думать об Алексе. Иногда эти воспоминания причиняли боль, но на сей раз в голове всплыло кое-что приятное — время, когда я еще была им беременна.

Я имею в виду второй триместр. Естественно, какое-то время мне казалось настоящим чудом, когда внутри меня Алекс двигался и ерзал. Но все эти едва заметные движения — которые, тем не менее, казались мне самой значительнее, чем весь мир — были слишком слабы, чтобы Бен мог их заметить. Всякий раз, когда я просила его положить руку мне на живот, он улыбался мне, но в конце концов признавался, что так ничего и не почувствовал.

Затем однажды воскресным утром, когда нам некуда было спешить, мы с наслаждением валялись в постели. Алекс тогда двигался особенно активно: он уже достаточно подрос, чтобы начать как следует пинать меня изнутри. Вот я и заставила Бена еще раз положить руку мне на живот.

Не прошло и трех секунд, как Алекс решил переменить свое положение. Бен даже вскрикнул и отдернул руку — так он был поражен. Как он выразился, под его рукой словно проскользнула небольшая змейка. Так что какое-то время мы между собой называли Алекса «змейкой», хотя у нас было еще по крайней мере с полдюжины ласковых прозвищ для него.

С тех пор Бен постоянно спрашивал меня, спит Алекс или двигается. Когда я отвечала, что не спит, Бен в шутку обращался к Алексу и спрашивал, не хочет ли тот дать ему пять.

Иногда я делала вид, что теряю терпение, и спрашивала: «Может, братаны подождут, пока я не схожу в ванную». Или типа того. Но почти всегда я была в восторге от подобного. В течение всего последнего триместра я наконец почувствовала, что моя беременность одинаково важна для нас обоих, в то время как на первых сроках она принадлежала мне одной.

Воспоминания так захватили меня, что, подъехав к «Дому вафель», я даже не обратила внимания на то, что на его парковке стояли три машины со знаком департамента шерифа округа Огаста на бортах. Впрочем, в том, что они там находились, ничего особенного не было: парковка находилась рядом с главной автомобильной артерией округа, чуть ли не в шаге от головного офиса.

Потом я вышла из машины и внезапно увидела, как шесть здоровенных парней, одетых в черную униформу, окружают меня со всех сторон. Некоторые из них держали руки на оружейных поясах.

— Мелани Баррик, положите руки на свой автомобиль, — рявкнул один из них.

Я была так поражена, что поначалу никак не отреагировала. Просто стояла в своей замасленной рабочей одежде, пытаясь понять, что же такое происходит. Тот, кто, похоже, возглавлял эту группу, так быстро оказался рядом со мной, что я даже не успела отстраниться. Он схватил меня за запястья и прихлопнул их к капоту моей машины, затем с силой надавил на спину, отчего я согнулась почти пополам.

— Не двигаться, — приказал он.

Он быстро провел руками по моему торсу, затем — по ногам, отчего меня едва не стошнило. Затем заставил меня выпрямиться, завел руки за спину и надел на них наручники.

Когда он подтолкнул меня к машине, я наконец нашла в себе силы спросить:

— Что происходит? Зачем вы это делаете?

Он не ответил.

— Пожалуйста, прекратите, — бессмысленно молила я. — Расскажите же, что случилось?

Именно тогда он и сказал:

— Вы арестованы за убийство Ричарда Кодури.

Глава 45

Эми Кайе узнала сногсшибательную новость от одного из представителей шерифа за несколько минут до того, как вошла в ту пятницу в здание окружного суда.

Тело с раздробленным черепом было найдено на кладбище Торнроуз, в нескольких футах от памятника генералу Конфедерации Джону Эхолсу.

Других подробностей полицейский не знал. Однако к середине утреннего заседания Эми смогла, наконец, проверить поступившие ей сообщения. Именно тогда она узнала, что жертва была опознана как Ричард Кодури.