Ближе, чем ты думаешь

— Без обид, но я думаю, что на Большое жюри произвело бы реальное впечатление, если бы перед ними предстал адвокат Содружества, парень, которого уже фактически избрали, а не его первый заместитель. Я немного поговорю с ними, произнесу пламенную речь, скажу им, насколько важно это дело. А там — по обстоятельствам.

Как же Эми хотелось записать этот разговор, чтобы потом проиграть эту запись на следующем заседании Исполнительной конференции адвокатов Содружества. В противном случае никто бы ей не поверил.

— Аарон, — сказала она, осторожно подбирая слова, — Большое жюри собирается за закрытыми дверями.

— Ага, знаю.

— Значит, мы туда не вхожи.

Несколько секунд Эми слушала только мертвую тишину на линии связи. Даже отбыв три года из четырехлетнего срока на своей службе, Аарон Дэнсби по-прежнему не понимал большинства основных принципов.

— О, — выдал он наконец.

— Они могут задавать вопросы следователю или свидетелям, которых захотят услышать, но мы фактически лишены права находиться там, если только мы не выступаем в качестве свидетелей или если секретарю не понадобится наша консультация.

— О, — снова сказал он.

Она уже наслаждалась этим, поэтому добавила:

А если даже ты или я войдем в зал суда без приглашения и начнем говорить, это лишит законной силы любое доказательство, которое мы смогли отыскать.

— Хорошо. Я понял, — сказал Дэнсби.

— Я дам тебе знать, когда секретарь оформит ордер на арест. Уж я-то в курсе, какой ты охотник до этого.

— Ну хорошо. Спасибо, — он неожиданно заговорил своим политическим голосом, который больше напоминал командирский — и звучал, кстати сказать, весьма фальшиво. Впрочем, его обычный голос был фальшивым по природе. — С нетерпением жду информации о… об оформлении ордера на арест. Хотелось бы слить это…

Затем, что было удивительно, он постарался исправиться.

— Я хотел бы сообщить средствам массовой информации, как только у нас появится обвинительное заключение.

— Конечно, Аарон.

— Поговорим позже.

— Договорились.

Она повесила трубку. А потом, впервые за несколько дней, засмеялась.

«Вестерн Лаборатори» и в начале своей деятельности не была старым зданием, а благодаря недавней реконструкции, в которую были вложены многие миллионы, теперь стала еще более модерновой: здесь производилась любая передовая электроника, от суперсовременных гаджетов до сертифицированных систем LEED[18].

Эми вошла в кабинет ее директора, человека с густыми белыми бровями, которого звали Чап Берлсон.

Сумку с вещдоками она держала в левой руке.

Протянула правую руку через стол, когда Берлсон встал.

— Доктор Берлсон, я — Эми Кайе из прокуратуры Содружества округа Огаста, — сказала она.

— Округ Огаста, — сказал он. — Это же у черта на куличках.

— Всего лишь час езды, — сказала Эми. — Не такие уж и кулички.

— Садитесь, садитесь, — дружелюбно сказал он, указывая на стоящие у стола стулья. Эми выбрала тот, что слева. — Так чем могу быть полезен, мисс Кайе?

— Вы можете помочь мне поймать насильника, — размеренно произнесла она.

— Рад слышать. Этим мы здесь тоже занимаемся.

— Отлично, — сказала она, продемонстрировав свой пакет и аккуратно положив его на стол. — А можете ли вы в порядке исключения заняться этим срочно?

Его брови на мгновение поднялись, а затем снова опустились. — Как вам сказать, мисс Кайе. Со срочностью всегда проблемы, разве нет? Позвольте мне объяснить, как у нас все устроено тут, на западе. Может быть, вы не в курсе, но у нас…

Эми скороговоркой прервала его:

— Очередь из двенадцати сотен дел, и все они очень важны для кого-то из штата; каждый считает свой вопрос самым серьезным из всех; вам приходится соблюдать правомерность действий по отношению ко всем юрисдикциям, представители которых рассчитывают на вас в отношении судебно-медицинских услуг. Да, сэр. Я очень даже в курсе.

Быстрая усмешка промелькнула по лицу Берлсона, но потом к нему вернулась обычная маска безразличия. — Вы прямо процитировали меня, мисс Кайе.

— Знаю. Поэтому и пытаюсь убедить вас в том, что мое дело важнее любых других. Мне пришлось пренебречь заседанием Большого жюри в округе Огаста, чтобы приехать сюда и убедить вас в этом.

— Ладно. Так в чем же дело?

Вкратце, но весьма выразительно, Эми рассказала ему о человеке, который терроризировал ее округ в течение двух десятилетий, и о том, что его до сих пор не обнаружили. Затем она описала, как тщательно, по крупицам, составляла историю его преступлений и как долго ей всякий раз приходилось дожидаться результатов анализа ДНК.

— Почему я не слышал об этом? — спросил Берлсон, и его брови слились в одну белую линию.

— Потому что мой начальник боится негативной огласки, которая почти неизбежно возникает вокруг нераскрытых дел, поэтому приказал мне держать все в тайне.

— Понимаю.