Читаем Ближневосточный фронтир. Израильское поселенчество: история и современность полностью

Эпоха судей продолжалась от момента покорения Заиорданья и Ханаана еврейскими племенами, вышедшими, согласно библейской традиции из египетского рабства, в XIII в. до.н. э. и до воцарения первого царя Израиля – Саула (Шауля бен Киша) из колена Вениамина (Биньямина) в 1025 г. до н. э. Вопреки религиозной традиции существует мнение, согласно которому массовому исходу в XIII в. до н. э. предшествовал исход отдельных групп израильтян в XIV в. до н. э. Археологические раскопки показывают, что ханаанские города в Иудейских горах подверглись внезапному разрушению в середине XIII в. Можно также предположить, что не все израильские племена переселились в свое время в Египет, а часть их осталась в центральном Ханаане, и именно этим обстоятельством, по мнению ряда историков, объясняется связь выходцев из Египта с Ханааном.

Израильские племена, обычно именуемые в русскоязычных текстах коленами, представляли собой группы патриархальных семейств, возводивших свое происхождение к общему предку, по имени которого и называли колено, – по традиции, одного из сыновей праотца Яакова (Иакова): Реувен (Рувим), Шимон (Симеон), Иеѓуда (Иуда), Дан, Нафтали (Неффалим), Гад, Ашер (Асир), Иссахар, Звулун (Завулон), Биньямин (Вениамин) или его внуков: Эфраим (Ефрем) и Менаше (Манассия). Колено Леви (Левий) не числилось среди 12 колен, так как не имело своего надела, и члены его выполняли обязанности священнослужителей в святилище.

Внутренняя организация колен основывалась на кровнородственных связях. Минимальной ячейкой была патриархальная семья, включавшая отца семейства, его жену или жен, а также сыновей с их женами и детьми и слуг. Несколько семейств, живших по соседству и собиравшихся на общие религиозные празднества, образовывали клан. Во главе его стояли отцы семейств – старейшины. Во время войны боеспособные мужчины клана образовывали боевую единицу, которую возглавлял предводитель – «Сар». Группа кланов составляла племя (в русском переводе Библии – «колено»).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов
«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов

В книге В. К. Кантора, писателя, философа, историка русской мысли, профессора НИУ — ВШЭ, исследуются проблемы, поднимавшиеся в русской мысли в середине XIX века, когда в сущности шло опробование и анализ собственного культурного материала (история и литература), который и послужил фундаментом русского философствования. Рассмотренная в деятельности своих лучших представителей на протяжении почти столетия (1860–1930–е годы), русская философия изображена в работе как явление высшего порядка, относящаяся к вершинным достижениям человеческого духа.Автор показывает, как даже в изгнании русские мыслители сохранили свое интеллектуальное и человеческое достоинство в противостоянии всем видам принуждения, сберегли смысл своих интеллектуальных открытий.Книга Владимира Кантора является едва ли не первой попыткой отрефлектировать, как происходило становление философского самосознания в России.

Владимир Карлович Кантор

Культурология / Философия / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука