Читаем Ближневосточный фронтир. Израильское поселенчество: история и современность полностью

Правление царей из дома Давида [8]

Следующим периодом в истории Эрец Исраэль стало правление династии дома Давида, продолжавшееся от воцарения над Израилем основателя династии Давида бен Ишая из колена Иеѓуды (Иуды) в 1007 г. до н. э. и до конца VI в. до н. э., когда исчезают упоминания о последнем правителе из этой династии, князе Зерубавеле бен Шалтиэле, возглавившем возвращение иудейских изгнанников из Вавилона и восстановление Храма. Длившееся половину тысячелетия правление дома Давида оставило неизгладимый след в исторической памяти еврейского народа. Правление основателя династии – Давида и его сына и преемника Шломо (Соломона) было периодом высочайшего расцвета древнееврейского государства, расширившего свои границы «от реки Египетской до реки Евфрат». Вскоре после воцарения над Израилем Давид захватил Иевус, языческий город, находившийся на границе между наделами колен Иеѓуды и Биньямина. Город получил название Йерушалаим (Иерусалим) и стал столицей еврейского государства. Тот факт, что новая столица не принадлежала ни одному из колен, придавал ей особый статус, делая ее одновременно символом царской власти и единства всех еврейских племен.

Начало правления дома Давида ознаменовано основанием Первого Храма, а его конец – строительством Второго Храма. С конца Х в. до н. э. и до второй половины VIII в. до н. э. дом Давида не был единственной еврейской царской династией. После смерти царя Шломо и распада единого древнееврейского государства дом Давида сохранял власть лишь в Южном, Иудейском царстве, в то время как в Северном, Израильском царстве сменялись на престоле другие династии. Распад единого царства и длительный конфликт между Иудеей и Израилем привели к утрате многих завоеванных Давидом территорий. В начале VIII в. до н. э. великие воители, израильский царь Иеровам II и иудейский царь Узиягу сумели, заключив между собой союз, восстановить границы былой державы Давида и Шломо. Однако в середине VIII в. до н. э. военная мощь еврейских царств снова ослабевает, что ведет к утрате завоеванных территорий. После падения Северного, Израильского царства, завоеванного ассирийцами в конце VIII в. до н. э. последние цари из дома Давида распространили свою власть на по крайней мере часть его бывших территорий.

В начале VII в. до н. э., в правление царя Хизкиягу (Иезекии) Иудейское царство подверглось нашествию ассирийского царя Санхерива. Захватив практически всю страну, ассирийцы осадили Иерусалим. Однако город выстоял. Ассирийцам пришлось снять осаду и уйти. Спасение Иерусалима от казавшегося необоримым Санхерива, захватившего все прочие города Эрец Исраэль, укрепило в народе веру в избранность этого города, в котором находился Храм. Но в 586 г. до н. э. Иерусалим после длительной осады был взят и разрушен вавилонским царем Навуходоносором. Иудейское царство было аннексировано, а значительная часть его населения угнана в Вавилонию. В качестве наместника над остававшимся в Иудее населением Навуходоносор поставил не принадлежавшего к дому Давида знатного иудея Гедалью бен Ахикама.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов
«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов

В книге В. К. Кантора, писателя, философа, историка русской мысли, профессора НИУ — ВШЭ, исследуются проблемы, поднимавшиеся в русской мысли в середине XIX века, когда в сущности шло опробование и анализ собственного культурного материала (история и литература), который и послужил фундаментом русского философствования. Рассмотренная в деятельности своих лучших представителей на протяжении почти столетия (1860–1930–е годы), русская философия изображена в работе как явление высшего порядка, относящаяся к вершинным достижениям человеческого духа.Автор показывает, как даже в изгнании русские мыслители сохранили свое интеллектуальное и человеческое достоинство в противостоянии всем видам принуждения, сберегли смысл своих интеллектуальных открытий.Книга Владимира Кантора является едва ли не первой попыткой отрефлектировать, как происходило становление философского самосознания в России.

Владимир Карлович Кантор

Культурология / Философия / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука