Читаем Ближневосточный фронтир. Израильское поселенчество: история и современность полностью

Правление первосвященников из дома Цадока [9]

Эпоха правления первосвященников из дома Цадока началась в конце VI в. до н. э., когда власть в Иудее перешла от наследника царского дома Давида к первосвященникам, происходившим от Иеѓошуа бен Иеѓоцадака, возглавившего возвращение иудейских изгнанников из Вавилона вместе с князем Зерубавелем. Эта династия первосвященников именуется домом Цадока, поскольку возводила свою родословную к первосвященнику Цадоку, служившему в Храме в царствование Давида и Шломо на рубеже XI и X вв. до н. э.

В первые десятилетия после отстранения от власти дома Давидова и установления теократии воссозданная вернувшимися из Вавилонского изгнания Иудея переживала процесс интеграции в окружавшее ее пространство, заселенное потомками израильтян, не покидавших Эрец Исраэль, и неевреями.

Переломным этапом в истории Иудеи в этот период было прибытие в страну из Вавилона около 458 г. до н. э., в правление первосвященника Эльяшива бен Иеѓоякима, внука Иеѓошуа бен Иеѓоцадака, новой группы из нескольких тысяч изгнанников, во главе которой стоял Эзра. Он носил звание писца, то есть был высокопоставленным персидским чиновником и, вероятно, наместником Иудеи. Персидский царь Артаксеркс уполномочил Эзру объявить законы Торы гражданским законодательством Иудеи и облек его правом назначать судей, вершивших правосудие на основании еврейского религиозного Закона.

Прибытие новой группы ободрило жителей Иудеи. Одновременно обострились отношения с самаритянами, жителями бывшего Северного, Израильского царства. В этот критический момент (445 г. до н. э.) в Иерусалим прибыл Нехемия, знатный вельможа еврейского происхождения при персидском дворе. Нехемия добился у Артаксеркса назначения его наместником Иудеи и разрешения реконструировать полуразрушенный Иерусалим.

Первым мероприятием Нехемии было обнесение Иерусалима новой крепостной стеной. Работа осуществлялась на добровольных началах жителями Иерусалима и провинциальных городов. После окончания строительства в праздник Суккот (Кущи), когда жители Иудеи, согласно обычаю, совершали паломничество в Иерусалим, было созвано народное собрание, на котором Эзра читал и объяснял народу законы Торы, после чего, как и во времена иудейского царя Иошияѓу (622/1 г. до н. э.), с народом был заключен договор о строгом соблюдении этих законов. Важным пунктом договора было обязательство не родниться с окружающими народами. Этот пункт в первую очередь, был направлен против иерусалимской знати, роднившейся со знатными самаритянскими родами, и первосвященника Эльяшива бен Иеѓоякима, сын которого женился на дочери Санбалата, правителя Самарии. Помимо этого договор содержал пункты о соблюдении субботы как обязательного дня отдыха и заботе о поддержании Храма и его служителей. Таким образом, Эзре и Нехемии удалось ввести в жизнь Иудеи национально-религиозные нормы, принятые в вавилонской диаспоре, которые, кроме упомянутых выше, включали также вознесение регулярных ежедневных молитв, несмотря на восстановление Храма.

Нехемия занимал пост наместника Иудеи до 432 г. до н. э., когда он был отозван к персидскому двору. Воспользовавшись этим, недовольные деятельностью Нехемии круги во главе с первосвященником Эльяшивом попытались ликвидировать осуществленные Нехемией реформы и нарушить договор 445 г. до н. э. Однако вскоре Нехемия вернулся в Иудею и сумел в борьбе с оппозицией отстоять и упрочить свои реформы.

Деятельность Эзры и Нехемии в значительной степени определила формы общественной, экономической и культурной жизни Иудеи в последующие столетия. Внутреннее управление находилось в руках первосвященников и знати, обладавших в этот период значительным влиянием не только на население Иудеи, но и на еврейские общины диаспоры.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов
«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов

В книге В. К. Кантора, писателя, философа, историка русской мысли, профессора НИУ — ВШЭ, исследуются проблемы, поднимавшиеся в русской мысли в середине XIX века, когда в сущности шло опробование и анализ собственного культурного материала (история и литература), который и послужил фундаментом русского философствования. Рассмотренная в деятельности своих лучших представителей на протяжении почти столетия (1860–1930–е годы), русская философия изображена в работе как явление высшего порядка, относящаяся к вершинным достижениям человеческого духа.Автор показывает, как даже в изгнании русские мыслители сохранили свое интеллектуальное и человеческое достоинство в противостоянии всем видам принуждения, сберегли смысл своих интеллектуальных открытий.Книга Владимира Кантора является едва ли не первой попыткой отрефлектировать, как происходило становление философского самосознания в России.

Владимир Карлович Кантор

Культурология / Философия / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука