«Ближние люди» первых Романовых

17 мая по «памяти» из приказа Сыскных дел во главе с князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым, сделали помету в боярском списке о лишении Матвеева чина боярина «за великие вины и неправды». Это и есть основная формулировка несохранившегося приговора опальному боярину, а само это решение было местью бывшему «ближнему человеку» царя Алексея Михайловича. Один из первых историков России, живший в XVIII веке, Герард Фридрих Миллер, в «Истории жизни и царствования Феодора Алексеевича» обратил внимание на запись имени Артамона Матвеева среди думных дворян с пометой «впредь писать в окольничех, ныне в боярех»[357]. Со временем наказание усилили, переведя Матвеева из думных в обычные московские дворяне, полностью лишив его доступа в Думу. Еще ранее, в начале года, преследователи Артамона Матвеева расправились с близкими к Матвееву людьми, так называемыми «держальниками» — молодыми порученцами из небогатого и неродословного дворянства, жившими в доме боярина и последовавшими за ним в ссылку. Например, с родственниками покойной жены Матвеева — Хомутовыми. Их переписали из Государева двора по Новгороду в провинциальные дворяне.

«Уничтожение» опального боярина продолжилось также конфискацией принадлежавшего ему имущества. 23 мая распорядились описать загородный двор Артамона Матвеева и московский двор на Покровке. Около двух недель в конце мая — начале июня 1677 года оттуда вывозили «персоны, да ружья, пищали, пистоли, стрелы, лубья, пансыри, латы, наручи, зеркалы, корабельные образцы, клетки птичьи, часы, шкатулы» на Романовский двор и в Оружейный приказ к боярину Богдану Матвеевичу Хитрово. «Артемоновы животы» продали, а деньги передали в казну[358].

В доме Артамона Матвеева было много живописных и печатных портретов («персон»). Среди них изображения польских королей Михаила Вишневецкого и Яна Собеского, «голанской князь Вилим», «пять полотен… немецких поясных» и десять «личин немецких» (миниатюр?). Среди русских парсун упоминалось не дошедшее до нас портретное изображение боярина Ильи Даниловича Милославского. Милославские и Матвеевы жили в одном приходе церкви Николы в Столпах и хорошо были знакомы друг с другом. Хранение Артамоном Матвеевым портрета бывшего царского тестя могло означать, что он помнил, кому был обязан началом своей служебной карьеры в царском дворце. Заказывал Артамон Матвеев и свои собственные портреты, оба «в служилом платье», один «стоячей» (в полный рост), а другой — «поясной». Другие «полотна» избражали его детей Ивана и Андрея (о старшем сыне других сведений нет, видимо, он умер еще молодым, не достигнув возраста поступления в службу).

Картины из дома Матвеева могут свидетельствовать о его вкусах, среди них были «Двенадцать Сивилл поясных, письма старого» и «Притча, как Иосиф бежал от Петерфиевы жены». Изображения античных прорицательниц Сивилл были связаны с переводом «Книги о Сивиллах», сделанным в 1673 году Николаем Спафарием и проиллюстрированным небольшими картинами на холсте иконописцем Богданом Салтановым[359]. Картина об Иосифе в Египте, не поддавшемся на искушение соблазнявшей его жены хозяина — главы стражи фараона Пентефрия, была посвящена известному библиейскому сюжету. Другие картины были описаны как аллегорические: «В станку Целомудрие, а в правой руке написан скифетр, в левой руке книга» и «На полотне написана Весна, в руках сосуд с травами». Но это могли быть изображения тех же Сивилл со скипетрами, книгами и сосудами[360].

Библиотека Артамона Матвеева тоже была конфискована и перевезена в Стрелецкий приказ. Неясно, что стало с русскими рукописям и книгами, среди которых искали доказательства для обвинения Матвеева. В «Описи имущества» упоминаются только печатные и рукописные чертежи «Московской», «Польской», «Свейской и Датцкой земель», «Архангельского города и иных Поморских городов». Иностранным книгам «на розных языках» в собрании Матвеева повезло больше, почти 70 раритетов «во 185 (1677) году» было «прислано из Стрелецкого приказу в Посолской приказ» с записью об их происхождении «из животов боярина Артемона Сергеевича Матвеева». Там были немецкая Библия, книги на греческом языке и латинском, изучение которого вменялось в вину Артамону Матвееву. Например, труды Иоанна Златоуста (Базель, 1539), Афанасия Великого (Базель, 1556) и Августина Блаженного (Базель, 1556). Явно с особым смыслом были включены в библиотеку Матвеева многие исторические и политические печатные книги: «Книга описания Иеросалима града» (Рим, 1602), «Институции» византийского императора Юстиниана — краткое руководство по римскому праву (Лион, 1622), труд византийского историка XIII века Георгия Пахимера (1666–1669), «Книга» отца-иезуита Антония Поссевино, имевшего отношение к русским делам во времена Ивана Грозного, труды католического мыслителя Адама Контзена (Майнц, 1622). Имелись среди матвеевских книг и Мартирологий — «Книга мученикословия римского» (Венеция, 1630), и Индекс отреченных книг — «Книга указ заповедных книг» (Мадрид, 1612).