«Ближние люди» первых Романовых

Вехой начавшегося объединительного процесса стал Земский собор 1653 года. Первое заседание собора, когда представителям чинов предложили для рассмотрения вопрос, «принимать ли черкас», состоялось 25 мая 1653 года. Но тогда еще сохранялась неопределенность, решительный шаг к войне был сделан после получения известий о согласии гетмана Богдана Хмельницкого и «черкас» на службу и о неудаче посольства боярина князя Бориса Александровича Репнина к королю Яну Казимиру. Московское «посредничество» в делах с казаками Войска Запорожского там ожидаемо не приняли, провожая московских послов «смехом» и «щелканьем сабельным». На беду двум государствам, вступавшим в войну, был смех панов-рад. Никаких препятствий к началу войны «за царскую честь» больше не оставалось. Поэтому 1 октября 1653 года Земский собор провозгласил давно ожидавшееся решение о приеме «черкас» в подданство «под высокую царскую руку». Из Москвы в Войско Запорожское были отправлены, как давно было обещано, «думные люди» — боярин Василий Васильевич Бутурлин, окольничий Иван Васильевич Алферьев и думный дьяк Ларион Лопухин. Согласно наказу, они должны были принять присягу гетмана Богдана Хмельницкого и Войска Запорожского, состоявшуюся на Переяславской раде. Объявление войны Речи Посполитой пришлось на конец 1653 года, когда на глазах королевского представителя казнили пойманного в конце концов самозванца Тимошку Анкудинова…

Личное участие боярина Бориса Ивановича Морозова снова потребовалось после отправки в Москву новых послов гетмана Богдана Хмельницкого. Войсковой судья Самуил Богданович Зарудный и переяславский полковник Павел Тетеря были приняты царем Алексеем Михайловичем в Москве 13 марта 1654 года. Они должны были определить условия союза с Войском Запорожским. Гетман Хмельницкий прибег к испытанному средству, лично обратившись с просьбой о помощи в делах к боярину Борису Ивановичу Морозову. Сохранилось ответное письмо боярина Морозова, называвшего себя «царского величества боярин ближней и наместник володимерской» (самым высоким из возможных дипломатических рангов). Таким образом, чин «ближнего боярина» получил в это время официальное значение, хотя все обращения друг к другу еще не приобрели устойчивого характера, как это бывало в дипломатических делах. На письме всегда хотели получить определенное преимущество. Вот и здесь «любительное поздравленье» от боярина Морозова было отослано 25 марта 1654 года «его царского величества подданому (выделено мною. — В. К.) Богдану Хмельницкому, гетману Войска Запорожского». Напротив, в своих прежних обращениях к Морозову гетман Хмельницкий избегал упоминания подданства, называя себя «приятелем» и «слугою», что было только данью вежливости и не несло какого-то дополнительного смысла подчинения. Боярин же Морозов извещал гетмана, что выполнил его просьбу «доносить» о делах гетмана и Войска Запорожского царю, о состоявшемся царском указе, об отпуске и пожаловании посланников[150].

Получается, что именно боярин Борис Иванович Морозов был главным докладчиком царю по рассмотрению известных «Мартовских статей» 21 марта 1654 года — своеобразной конституции Войска Запорожского, перешедшего под покровительство московского царя. Дальше последовали подтверждение казачьих «прав и привилеев», пожалование самого гетмана Богдана Хмельницкого Чигиринским староством «на гетманскую булаву», выдача новой печати Войска Запорожского «с государским имянованьем». Изменился и титул царя Алексея Михайловича: он стал «царем всея Великия и Малыя Росии». Именно с таким титулом была отправлена царская грамота гетману Богдану Хмельницкому 12 апреля 1654 года в ответ на его просьбу, «чтоб нам, великому государю, вас пожаловать, права, и привилия, и свободы, и все добра отческие и праотческие, из веков от князей благочестивых и от королей наданые, утвердити и нашими государскими грамотами укрепити навеки». Предварительно грамоту, судя по сохранившейся помете, «слушал государь и бояре: Борис Иванович Морозов, Илья Данилович Милославской, Василей Васильевич Бутурлин, Григорей Гаврилович Пушкин». Все эти детали свидетельствуют о первенствующем значении «ближнего боярина» Бориса Ивановича Морозова и избранного круга царских советников, принимавших решение о приеме Войска Запорожского под «высокую царскую руку» и начале войны «за царскую честь».

Дворовый воевода