«Ближние люди» первых Романовых

Приезд в Москву антиохийского патриарха Макария и оказанный ему теплый прием явно дали повод разговорам о сравнении его с московским патриархом. Видимо, грубость «мужика» Никона была очевидным контрастом со смирением восточного владыки. Сам патриарх Макарий никак не участвовал в далеких от церковных дел расчетах придворных, его взаимоотношения с патриархом Никоном оставались очень хорошими. Переданные ему «великим визирем» боярином Борисом Морозовым слова о доверии царя могли льстить его самолюбию, но патриарх Макарий просил не задерживать его в Москве и уехал из столицы накануне Пасхи 1656 года. В этот самый момент и случилось первое открытое столкновение царя Алексея Михайловича с патриархом Никоном. Успевшего доехать до Калуги и ничего не знавшего о причинах такой внезапной перемены царского решения патриарха Макария вернули назад. И уже на следующий день после его возвращения в Москву снова принимали в царском дворце на упомянутом «столе» по поводу именин царицы Марии Ильиничны, где присутствовали бояре Морозов и Милославский. Словом, за трафаретным перечислением в дворцовых разрядах имен приглашенных на прием в «столовой избе» 18 апреля 1656 года можно увидеть начало драмы церковного Раскола.

15 мая 1656 года войска царя Алексея Михайловича выступили из Москвы в новый поход на Ригу. Бояре Борис Иванович Морозов и Илья Данилович Милославский по-прежнему были дворовыми воеводами в Государевом полку. Спустя месяц, 15 июня, царь Алексей Михайлович провел смотр в Смоленске и решил наградить свое воинство. Показательно, что сделано это было не в Москве, благословлял получавших награды воевод не патриарх Никон, а его будущий главный оппонент и преемник на патриаршем престоле митрополит Сарский и Подонский Питирим. Наградами боярину Борису Ивановичу Морозову за прежние походы стали «шуба бархат золотной, да кубок, да к прежнему ему окладу придачи 300 рублев»[158]. Награды и придачи в Смоленске получили только самые близкие к царю лица; кроме боярина Морозова были пожалованы, конечно в меньшем объеме, его тесть Илья Данилович Милославский и брат Глеб Иванович Морозов. Остальные пожалования, в том числе воеводам главных полков, были сделаны два дня спустя, 17 июня, но никто из награжденных не приблизился к Борису Ивановичу Морозову по размерам царского жалования. Например, воевода Большого полка боярин князь Яков Куденетович Черкасский получил шубу, шитую «атласом золотным», а не бархатом, и придачи на треть меньше боярина Морозова — 200 рублей. Для людей того времени такие «оттенки» царской милости, связанные с первенством, характером и объемом пожалований, имели чрезвычайно важное значение, помогая определять значение придворных в окружении царя.

13 июля 1656 года состоялось символичное для царя Алексея Михайловича освящение Софийского собора в Полоцке. Софийские храмы в Киеве, Полоцке и, главное, в Константинополе — древние православные святыни; для их защиты царь и вступил в войну. В тот же день состоялся царский «стол», и снова рядом с царем были крутицкий митрополит Питирим и дворовые воеводы бояре Борис Иванович Морозов и Илья Данилович Милославский. Состоялась последняя раздача жалования окольничим за службу «в Литовском походе». Но, главное, для переговоров с представителями польского короля в Вильно было отпущено посольство боярина князя Никиты Ивановича Одоевского. Два дня спустя Государев полк выступил из Полоцка на Ригу.

Рижский поход был удачен только в самом начале, пока войско шло по течению Западной Двины к Риге, завоевывая на пути города «Диноборк» (Динабург), переименованный в Борисоглебов (дополнительная почесть «ближнему человеку» Морозову прославлением его патронального святого?) и «Куконос» (Кукейнос), названный Царевичевым-Дмитриевым. Осада Риги окончилась поражением, и царю Алексею Михайловичу пришлось отступить. Впрочем, само присутствие царя и его «ближних людей» под Ригой, параллельное ведение переговоров с представителями всех заинтересованных сторон, включая курляндского герцога и бранденбургского курфюрста, литовских гетманов, помогали боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому добиться соглашения с польскими комиссарами под Вильно. То было главное достижение всей внешней политики царя Алексея Михайловича времен государевых походов 1654–1656 годов. Обещание наследования престола польского короля царю Алексею Михайловичу — триумф московской дипломатии, два года назад начинавшей поход на Смоленск в полной дипломатической тишине.