«Ближние люди» первых Романовых

Несмотря на всю иронию, с которой царь писал о шведском посланнике, он чувствовал перемены в отношениях с королем Швеции, опасавшимся начала военных действий между соседями. О стратегическом виˊдении и понимании военных дел царем Алексеем Михайловичем свидетельствует оговорка в письме Матвееву: «…и Смоленск им не таков досаден, что Витепск да Полотеск, потому что отнят ход по Двине в Ригу». Спустя полтора года царь Алексей Михайлович будет осаждать со своим войском Ригу и начнется война со Швецией.

Далее в большом царском письме Артамону Матвееву говорилось о военных действиях под Старым Быховом и Могилевом. Речь шла о решениях литовского гетмана Януша Радзивилла. По сведениям царя, польский король Ян Казимир готов был послать своих послов в Москву, но оставил свое намерение после уговоров гетмана Радзивилла, обещавшего реванш и возвращение городов, занятых царскими войсками и союзными царю казаками полковника Ивана Золотаренко. Царь извещал Артамона Матвеева, что уже распорядился всем готовиться в новый поход: «А мы, великий государь, идем тоже, а не потому, что Радивил гордитца пред Богом, а хочет взять Новый Быхов з Золотаренком, да Могилев, да Шклов и, взяв, итить к Москве. И то свинско есть, что пред Богом хвалитца…»

Наконец, в письме содержалось прямое поручение Артамону Матвееву. Но прежде царь Алексей Михайлович рассказал о своем желании побывать в Москве «на малое время, лехким делом» для богомолья и чтобы поддержать боевой дух своего войска «и бояр, и околничих и думных дьяков и всех людей от печали обвеселить и утешить». Царь собирался привезти в столицу свою семью — сестер Ирину Михайловну и Татьяну Михайловну, царицу Марию Ильиничну с детьми царевичем Алексеем и царевнами Евдокией и новорожденной Анной. А потом снова быстро идти в новый военный поход. Поэтому он и писал Матвееву, чтобы тот говорил всем о скором возобновлении войны с польским королем: «И будет мошно, и ты вмещай то, чтобы не сумнялися, что к Москве идем на малое время, лехким делом, и назад тот час пойдем в Вязму и в Смоленск не замешкаем итить, толко бы люди съехалися, а бояре и воеводы вскоре идут и их полков съезжаютца…»[213]

В 1655 году, когда царь Алексей Михайлович пошел походом на Вильно, он одновременно отправил своих воевод воевать вместе с Богданом Хмельницким «в Запорогах». По царскому указу 23 марта 1655 года главным воеводой в помощь гетману Хмельницкому были отправлены боярин Василий Васильевич Бутурлин и один из лучших царских воевод окольничий князь Григорий Григорьевич Ромодановский. В этом войске был еще один свидетель Переяславской рады и участник переговоров с Хмельницким, Артамон Матвеев. Его имя не упоминалось в царском указе, но отдельно было сказано, что в армию боярина Бутурлина назначается «с Москвы полковник и голова московских стрельцов»[214]. В этот момент, как говорилось выше, в московском войске чин полковника имели всего трое стрелецких голов — Авраам Лопухин, Семен Полтев и Артамон Матвеев. То, что в указе шла речь именно о службе Артамона Матвеева, подтверждают его воспоминания об участии в кампании 1655 года в челобитной, вошедшей в состав «Истории о невинном заточении…»:

«Да яж, холоп твой, с Боярином и Дворецким и Воеводою, с Васильем Васильевичем Бутурлиным с товарищи, и с Гетманом Богданом Хмельницким, [был] под Каменцом Подольским, подо Львовом»[215].