«Ближние люди» первых Романовых

Переговоры Матвеева с Госевским запомнились обсуждением возможной в будущем границы Московского государства с Литвой. Общая позиция дипломатов царя Алексея Михайловича была сформулирована в тайном наказе боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому в июле 1656 года при отправке его посольства для обсуждения договоренностей в Вильно: «утвержать по Березу реку вечным миром»[223]. На переговорах с литовскими гетманами также должны были стремиться закрепить за Русским государством земли к востоку от реки Березины. Артамон Матвеев стремился к новым территориальным приобретениям, иногда даже бóльшим, чем уполномочивали выданные ему инструкции. Вдобавок к границе по Березине Артамон Матвеев упомянул еще реку Буг, но литовские магнаты и помыслить не могли, что граница московских владений окажется около Бреста. Гетман Госевский, напротив, настаивал во время переговоров на восстановлении прежних границ, справедливо опасаясь, что любое упоминание об их изменении грозило ему обвинениями в предательстве. Стороны обменялись резкими репликами, но здесь уже Матвеев ответил вполне определенно, что возвращения к границам, существовавшим до начала Русско-польской войны, быть не может: «Тому отнюдь статца нельзя, что быть рубежу до реки Поляновки»[224].

Миссия Артамона Матвеева предусматривала не только переговоры, но и разведку. В поиске разных сведений о действиях союзников и врагов он преуспел, так как это была традиционная задача послов и гонцов. В своих встречах с гетманом Госевским и другими представителями Великого княжества Литовского Артамон Матвеев искал людей, готовых служить царю Алексею Михайловичу, а также расспрашивал о действиях польского короля и шляхты. Обо всем услышанном в Литве шли прямые доклады Матвеева в Москву. Например, о настроениях польских шляхтичей: «Иные хотят к цесарю, а иные к Ракоце, а иные не хотят с княжеством Литовским разлучатца»[225]. Как видим, Артамон Матвеев был посвящен в самые важные дела и его анализ точен. Матвеев прежде всего пишет об интересах императора Священной Римской империи Фердинанда III, оказавшего поддержку королю Яну Казимиру в условиях шведского «Потопа». Знает он и о действиях трансильванского князя Дьердя II Ракоци, решившего в коалиции со шведским королем Карлом X Густавом и гетманом Богданом Хмельницким вмешаться в борьбу за польский престол. Понятны ему и стремления шляхты сохранить статус-кво в Речи Посполитой.

Артамон Матвеев обсуждал с гетманом Винцентом Госевским дела о контактах с бранденбургским курфюрстом и защищал Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина, еще одного доверенного человека царя Алексея Михайловича, от обвинений в союзных действиях со шведами. Винцент Госевский стремился не допустить контактов бранденбургского курфюрста со шведами, что совпадало с политикой царя Алексея Михайловича, поэтому здесь Матвееву удалось сразу успокоить гетмана. Ордин-Нащокин с его самостоятельной политикой на шведском направлении создал большую проблему. Впоследствии, как известно, Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин стал своеобразным конкурентом думного дьяка Алмаза Чистого и его пасынка Артамона Матвеева в Посольском приказе. Но в данном случае Матвеев и Ордин-Нащокин действовали совместно. В марте 1657 года Артамону Матвееву удалось организовать встречу гетмана Винцента Госевского с Ординым-Нащокиным и убедить литовского магната в том, что все контакты с представителями шведского короля Карла Густава велись ради получения информации о положении Риги, «а не для миру»[226]. Вспоминая о своих службах и переговорах с Госевским, Артамон Матвеев писал в челобитной, вошедшей в «Историю о невинном заточении…»: «…и будучи я, холоп твой, и разведывая, писал всякие ведомости неложно, и как писал, так после над вашими Государскими рати и учинилось»[227].