Блок 11. Выхода нет

Отто снова начал ходить взад–вперед, взад–вперед, не обращая на вновь прибывшего никакого внимания, а Иржи подошел к блондинчику, виляя при ходьбе бедрами, и стал его внимательно разглядывать. Затем он протянул руку, словно бы намереваясь дотронуться до его груди, однако когда между пальцами и грудью оставалось сантиметров десять, он отдернул руку назад.

— Какое тело!.. — пробормотал Иржи. — Такого тела здесь, в концлагере, не найдешь…

— Да уж, — кивнул с подозрительным видом Моше. — У тебя, похоже, еды было более чем достаточно. Ты, может, прибыл в лагерь только что?

— В последние несколько дней в лагерь никого не привозили, — бесстрастным тоном сообщил Яцек. — Вообще никого.

Пауль молчал. В выражении его лица не чувствовалось ни малейшего проявления страха. Да и вообще любых других эмоций в нем не чувствовалось.

К нему подошел Берковиц.

— Давай, расскажи нам все. Так будет лучше для самого тебя, понимаешь? Здесь, в этом бараке, мы должны знать друг о друге все. Нам ведь необходимо взвесить все за и против.

— Чтобы выбрать одного? — спросил Пауль.

— Да, чтобы выбрать одного, — ответил Моше. — Видишь ли, мы… — Моше, не договорив, замолчал: он краем глаза заметил нечто такое, что его заинтересовало. Он повернулся в сторону Отто. «Красный треугольник», почувствовав на себе пристальный взгляд Моше, прекратил свои метания.

— Что такое? — резко спросил он.

Моше, продолжая смотреть на него пристальным взглядом, ничего не ответил.

— Нам необходимо принять решение, — попытался сменить тему Отто. — Итак, что будем делать?

— К спешке нас зачастую подталкивает сам дьявол, — сказал Элиас. — Вы помните, что говорится в Талмуде про то, как поступил Езекия во время войны с Сеннахиримом?

Иржи поднял взгляд к потолку и прошептал Берковицу:

— Господу помолимся…

— Езекия оказался в очень трудной ситуации и не знал, что ему делать, — продолжал Элиас. — Поэтому он обратился к Всевышнему и сказал: «Я не могу напасть на врага и даже не могу от него защититься. Будь милосердным, разгроми его, пока я сплю…»

— Ты хочешь сказать, что мы должны лечь на эти одеяла и уснуть? — спросил Яцек.

— Я хочу сказать, что мы должны попросить Бога о том, чтобы он показал путь, по которому нам следует пойти. Если люди торопятся с принятием решения, их решение зачастую оказывается неправильным. Узлы иногда развязываются сами по себе.

Моше повернулся к остальным:

— Что скажете? Возможно, Элиас не так уж и не прав…

— Мне не нужно, чтобы ты меня поддерживал своими рассуждениями, — грубо перебил его раввин. — Я в твоих рассуждениях не нуждаюсь.

Моше, не обратив на слова Элиаса ни малейшего внимания, продолжал:

— Комендант дал нам срок до завтрашнего утра. Давайте воспользуемся отведенным нам временем полностью. Возможно, Бог или кто–нибудь еще нас и в самом деле просветит…

— «Самый лучший костер не тот, который горит быстро…» — продекламировал Иржи.

— Иржи, что–то я не вижу поблизости никаких костров, — хмыкнул Моше. — Так что твои слова неуместны.

— Какой ты невежественный… Эти слова принадлежат не мне, а Джордж Элиот — одной из моих любимых писательниц. Знаешь, почему эта писательница попала в число моих любимых? Потому что, чтобы добиться успеха, она была вынуждена писать под мужским именем…

— Берковиц?

— Я тоже за то, чтобы подождать. Думаю, что комендант хочет заставить нас торопиться. Вам не кажется, что он с нами играет? Возможно, нам следует избрать для себя как раз такую линию поведения, какой он от нас не ждет. Кроме того, прежде чем что–то решать, мы должны узнать, кто такой он… — Берковиц показал на блондинчика.

— Алексей?

Украинец посмотрел на Яцека, и тот стал говорить от лица их обоих.

— Хорошо, давайте подождем. Я не вижу оснований для спешки.

Отто стремительно подошел к Моше.

— Вы не понимаете! Мы…

Стон, донесшийся из глубины прачечной, заставил его запнуться.

— Моше…

Голос звучал очень слабо. Ян звал Моше. Моше и Берковиц раздвинули висевшую на веревках одежду и подошли к сидящему на полу старику. Ян говорил хриплым голосом. Его глаза помутнели, а ладони стали похожи на ладони скелета. Всем заключенным было известно, что это означало.

— Больше не спорьте. В этом нет необходимости, — сказал Ян.

— Но…

Старик жестом руки — неожиданно энергичным — заставил Моше замолчать.

— Выберите меня.

Моше отрицательно покачал головой.

— Я такого не допущу, Ян. Ты…

— Я скоро умру. Ты и сам это знаешь, Моше. И ты тоже, Берковиц… Вы это знаете все… Я все это терпеть больше не могу. Я устал. У меня уже нет сил. Если бы они у меня были, я бы поднялся и бросился на ограждение из колючей проволоки, чтобы меня убило током. Я хочу, чтобы мои мучения побыстрее закончились.

— Мы раздобудем тебе немного похлебки. Тебе полегчает, Ян. Когда ты поешь, ты почувствуешь себя лучше.

Старик с решительным видом отрицательно покачал головой.