Блок 11. Выхода нет

Алексей машинально отошел на несколько шагов в сторону и прислонился спиной к стене. Его — почти звериный — инстинкт подсказал ему, что ситуация складывается отнюдь не в его пользу.

— Не злите меня… Не злите меня, а иначе вам несдобровать.

— Подождите, братья… — вмешался Элиас. — Да не дадим волю гневу своему! Кто–нибудь из вас помнит, что сделал Гедеон в Офре?

— Нет, но я уверен, что ты нам сейчас об этом расскажешь.

— Гедеону удалось положить конец розни между племенами Израилевыми и объединить их в борьбе с их общим врагом — мадианитянами. Он отправил послов по всему колену Манассиину, и оно вызвалось идти за ним. Он также отправил послов к Асиру, Завулону и Неффалиму, и сии пришли навстречу им. Затем все они вместе выступили против мадианитян, врагов своих…

— …и, если я не ошибаюсь, устроили им хорошую трепку, — пробормотал Моше.

— Тихо! — Элиас вспылил намного сильнее, чем следовало бы в подобной ситуации. — То же самое надлежит сделать и нам: мы должны объединиться против общего врага. Даже если мы и питали друг к другу недоверие, для нас настал момент слиться в единое целое.

Отто сердито фыркнул: религиозные разглагольствования его раздражали.

— А ты, Иржи, что думаешь?

— Знаете, что сказал как–то раз один русский писатель? «За союзником нужно следить не менее тщательно, чем за врагом».

— Хватит! Перестаньте болтать всякую чушь, вы, мерзкие иудеи! Меня вам коменданту сдать не удастся!

Алексей, стоя спиной к стене, вытащил из кармана нож. Нож этот был весьма примитивной конструкции, но длинный и острый. Его, по всей видимости, изготовили в одной из тайных мастерских лагеря.

— Вы не успеете назвать эсэсовцам мое имя. Я прикончу вас всех — одного за другим.

Остальные заключенные замерли. Моше посмотрел на грубо сработанный нож. В руках Алексея он вполне мог стать смертоносным оружием. Тем не менее, если бы они дружно набросились на помощника капо всей толпой, им удалось бы его одолеть, хотя при этом кому–то из них, возможно, пришлось бы расстаться с жизнью. Впрочем, а кто из них семерых стал бы участвовать в драке? Элиас не стал бы, и старый Ян тоже. Не стал бы в ней участвовать Иржи и, уж конечно, не стал бы в ней участвовать Яцек. Более того, капо, по–видимому, выступил бы на стороне своего помощника.

— А еще вы не станете называть коменданту его имя, — Алексей показал кончиком ножа на Яцека. — Он тоже должен выбраться отсюда живым.

— Вы только посмотрите! — воскликнул Моше. — Какая трогательная преданность хозяину. — Моше сделал паузу. — Или ты боишься, что, если Яцек погибнет, новый капо подберет себе нового помощника? В этом случае ты снова стал бы одним из таких, как мы, бедные Häftlinge, а мы, конечно же, не приняли бы тебя к себе с распростертыми объятиями…

Ситуация зашла в тупик. Никто не отваживался ничего предпринять. Алексей выставил вперед нож, однако на него никто не нападал, и поэтому его оборонительная поза казалась нелепой.

Воцарившуюся гробовую тишину нарушил голос Яцека:

— Убери нож, Алексей.

— Но…

— Ты и сам видишь, что он тебе не нужен. С кем ты собрался драться? С Яном? С Иржи? А может, с Элиасом?.. И ради чего?.. Убери нож.

Иржи, стоявший чуть поодаль по другую сторону стола, подошел к столу маленькими шажками.

— Подождите–ка…

Он схватил свисавший с потолка провод с лампочкой и направил ее свет на Яцека.

— Не трогай лампочку! — вдруг сказал Отто таким громким голосом, что все остальные вздрогнули и ошеломленно посмотрели на него. Заметив это, он стал говорить тише. — Поосторожнее, на таких проводах никудышная изоляция. Тебя может ударить током, — оправдывающимся тоном произнес он.

Иржи, проигнорировав слова Отто, подошел к Яцеку и встал прямо перед ним.

— А я ведь тебя знаю…

Яцек даже и не попытался заставить Иржи не смотреть на него в упор: он остался таким же холодным и невозмутимым, как всегда.

— Я тоже его знаю, — усмехнулся Моше.

— Нет, я имею в виду… я знал его еще до того, как угодил сюда, в концлагерь, — покачал головой Иржи.

Взоры остальных семерых заключенных устремились на него. Даже Элиас впился взглядом в его губы.

— Я видел, как ты играл.

Яцек и бровью не повел.

— Ты был великолепен — в потной майке, прилипающей к телу…

— Ты эти сентиментальные подробности опусти и расскажи нам все остальное, — вмешался Моше.

Иржи с радостным видом повернулся к слушающим его и смотрящим на него заключенным: наконец–то у него опять появилась публика.

— Яцек был футболистом. Мне кажется, очень даже неплохим футболистом. Я вообще–то в футболе ничего не понимал, но мне нравилось ходить на стадион, чтобы поглазеть на этих симпатичных парней…

— Что, в самом деле? — спросил Моше у Яцека.

Тот кивнул.

— Я играл в дивизионе «А» за футбольный клуб «Рух» из города Хожува. Я был центральным защитником. Мне довелось принимать участие во многих замечательных матчах. А потом… началась война.

— Защитник… Вот почему ты такой наблюдательный! — сказал Моше.

— Но теперь это все уже в прошлом, — продолжал Яцек. — Даже если мне и удастся выбраться отсюда, для футбола я уже слишком старый.