Блондинка

Ее ждала прежняя гримерная, некогда принадлежавшая Марлен Дитрих. Как всегда, море цветов. Горы писем, телеграмм, трогательно завернутых подарочков. Она отворила дверь и тут же захлопнула. Ее затошнило.

Доктор Боб исчез со Студии, словно его никогда и не было. Ходили слухи, будто бы он отбывает срок в Сан-Квентине за убийство. («У него на руках умерла девушка, ему велели избавиться от тела, а он отказался».) Теперь его кабинет занимал новый врач, доктор Фелл. Доктор Фелл был рослым мужчиной с высоким крутым лбом и обаянием Кэри Гранта, но с пациентами обращался строго. Удивлял их знанием Фрейда, свободно рассуждал на тему либидо, подавленной инфантильной агрессии и недовольства культурой, «в которую все мы вносим свой вклад и от которой страдаем».

Док Фелл был приписан к съемочной группе «Автобусной остановки» и чуть позже должен был вылететь на место съемок в Аризону. Ясными, лунными, бессонными ночами Шери не раз вызывала к себе в мотель доктора Фелла, и он приходил в пижаме и халате а-ля Кэри Грант, и она жаловалась, что никак не может уснуть. Ну, последний разок. Только один! Я не привыкну. Обещаю! Док Фелл был как священник. Он был наделен властью вколоть нембутал внутривенно; при одном прикосновении его пальца, нежно нащупывающего вену в сгибе локтя, Шери уже испытывала облегчение. О боже! Огромное вам спасибо!

Поначалу на съемках «Автобусной остановки» царила волшебная доброжелательная атмосфера. Блондинка-Актриса была Нормой Джин, а та была «Мэрилин», а та была «Шери» до мозга костей. Она была актрисой, обучавшейся актерскому мастерству в самом Нью-Йорке, по специальной методике театральной труппы; она была воплощением мудрой системы самого Станиславского. Ты всегда должна играть только себя. Саму себя, расплавленную в горниле памяти. Она изучила Шери до мелочей, до последней заплатки на претенциозно-жалких костюмчиках французской певицы, до последней штопки на чулках. Она знала Шери во всех интимных подробностях, как некогда знала Норму Джин Бейкер из агентства Прина, «Мисс Продукты из Алюминия 1945», «Мисс Молочные Продукты Южной Калифорнии 1945», «Мисс Гостеприимство» за десять долларов в день, с вечной улыбкой: любите меня, взгляните на меня, наймите меня на работу! В этой роли она была счастливее, чем в любой другой. Еще бы, ведь она до сих пор не выбирала себе ролей. Как девушка из борделя: бери любого клиента, а не то побьют. Так и она вынуждена была брать от Студии любую роль. Но это в прошлом. Я заставлю вас полюбить Шери, и она порвет ваши черствые души. Она верила в себя, верила в то, что сможет сосредоточиться на роли, как никогда прежде. В ушах звучали поучения Перлмана, сравнимые разве что со словами Иеговы: Глубже! Ныряй глубже. К самым корням мотивации. В глубины памяти, где зарыты сокровища. В ушах звучал голос Драматурга, более мягкий, отеческий: Не сомневайся в своем таланте, любимая. В своем ослепительном даре. Не сомневайся в моей любви к тебе. О, она и не думала сомневаться!

Режиссером фильма стал выдающийся человек, нанятый Студией только потому, что так пожелала Блондинка-Актриса. Не из студийной братии. Оригинальный и независимый театральный режиссер, Драматург был о нем весьма высокого мнения. Он внимательно выслушал все предложения главной актрисы фильма, ничуть не скрывая, что ее ум, начитанность, психологическое видение роли и театральный опыт произвели на него глубокое впечатление. Они досконально обсудили все детали ее персонажа, Шери, – вплоть до того, как она должна быть одета, загримирована, причесана, вплоть до тональности кожи и особенностей освещения на площадке. («Я хочу, чтобы вид у меня был слегка болезненный, а кожа такого зеленовато-лунного оттенка. То есть просто намек. В этой девушке должно быть нечто воздушное, как в поэзии».)

Разумеется, режиссер прекрасно понимал, что обязан работой исключительно этой даме, – возможно, именно это соображение и смягчило его нрав. В отличие от прежних режиссеров, он не смотрел на нее искоса и с насмешливой улыбкой. Однако в этом подчеркнутом внимании было что-то тревожное. Режиссер был неестественно вежлив, слишком почтителен. Пожалуй, даже испытывал благоговейный трепет. Когда она выходила на площадку в роли Шери, в костюме шоу-герл – верхняя часть груди обнажена, ноги в черных сетчатых чулках, – во взгляде его появлялось нечто отрешенное, точно он видел сон. Она от души надеялась, что этот мужчина не влюблен в нее.

Все же ей чертовски везет! Может, даже больше, чем она того заслуживает. Главная статья в журнале «Тайм» была посвящена не ей, а Мэрилин.