Блондинка

Мне кажется, рядом с тобой я смогу излечиться. Если ты будешь здесь. Если мы поженимся. О, ну когда же мы наконец поженимся! Все время боюсь: что-то помешает нам пожениться.

Он обнимал ее за талию, говорил о ночном небе. Говорил все, что приходило в голову. Рассказывал о параллельной Вселенной, где они уже женаты и у них дюжина детей. Она смеялась. Он целовал ее веки. Целовал грудь. Подносил к губам ее руку и целовал пальцы. Рассказывал все, что знал о созвездии Близнецы, – она сказала ему, что по знаку она Близнец. На самом деле это двойняшки, они не враждуют, но любят друг друга, очень преданны, очень привязаны друг к другу. Даже после смерти.

Замечено было, что через день после приезда Драматурга Блондинка-Актриса начала оживать. Драматург, и без того бывший для некоторых героем, превратился в еще большего героя. Казалось, Блондинке-Актрисе сделали переливание крови. Но при этом Драматург вовсе не казался ослабевшим или истощенным. Напротив, он тоже был необычайно бодр и оживлен. Чудо!

Они так любили друг друга, эти двое. Достаточно было увидеть их вместе… увидеть, как она держит его за руку, как смотрит на него снизу вверх. И как он на нее смотрит.

В чем же был секрет Драматурга? Он спорил с Блондинкой-Актрисой, как ни один мужчина на свете. Да, он обнимал ее, утешал; да, он нянчился с ней, как и другие мужчины. Но он также был с ней честен. И это ей нравилось! Строго говорил, что нужно реально смотреть на вещи. Вести себя как ведут себя настоящие профессионалы. Ведь она – одна из самых высокооплачиваемых женщин-исполнительниц во всем мире, и ее наняли выполнить работу. Так при чем тут эмоции? При чем тут сомнения в своих силах?

– Ты взрослый человек, Норма, и должна вести себя ответственно. Дисциплинированно.

Она молча целовала его в губы.

О да. Он был прав.

Ей почти хотелось, чтобы он схватил ее за руку и как следует встряхнул. Как это делал Бывший Спортсмен, чтобы привести ее в чувство.

Драматург же не умолкал. Он начал свою писательскую карьеру с создания монологов, и монолог стал для него наиболее естественной формой речи. Разве не он предупреждал, что не стоит слишком увлекаться теорией?

– Я всегда верил, дорогая, что ты прирожденная актриса. Все эти интеллектуальные выверты тебя только испортят. В Нью-Йорке ты была так одержима занятиями, что через несколько недель совершенно вымоталась. А это удел дилетанта. Фанатика.

Некоторые считают это признаком таланта, но лично я так не думаю. Мне кажется, гораздо лучше, если актер оставляет в образе некоторую сырость, недосказанность. Таков был секрет Джона Берримора. Ты же вроде бы дружишь с Брандо? Так вот, Брандо тоже работает в этой технике. Вплоть до того, что специально не вызубривает все реплики наизусть, а потому вынужден импровизировать языком персонажа. Блестящий театральный актер всегда играет роль по-разному. Он не повторяет свои реплики, как попугай. Он говорит их так, словно впервые слышит эти слова. Перлман должен был дать тебе такой совет, но ты же знаешь Макса: для него свет клином сошелся на этом показушном «методе» Станиславского.

Если честно, все это граничит с полным бредом. Что, если колибри начнет думать, как работают ее крылья, как она держится в воздухе? Да она просто летать не сможет! Если обдумывать и осознавать каждое слово, разве не разучимся мы говорить? Забудь о Перлмане, забудь о Станиславском! Об этой бредовой теории. «Перерепетировать» свою роль – вот в чем главная опасность для актера. Тогда он выгорает. Работая над моими пьесами, режиссеры иной раз загоняли актеров; перед премьерой бедняги совершенно выдыхались, теряли кураж, играли скучно и невыразительно. Так бывало и у Перлмана. Многие хвастают, что «у него на репетициях актеры чуть ли не кровью харкают», а это очередная чушь.

Вот ты утверждаешь, милая, что изучила свою Шери вдоль и поперек. Как родную сестру. А может, это не так уж хорошо. Возможно даже, что это не так. Нужно было признать, что в чем-то Шери остается для тебя загадкой. Помнишь, ты рассказывала мне про Магду? Гораздо больше, чем знал о ней я. Так почему бы не позволить Шери вздохнуть свободнее? Доверься ей, и пусть она тебя удивит. Прямо завтра, на съемочной площадке.

И снова молча, дрожа от благодарности, Блондинка-Актриса приподнялась на цыпочки и поцеловала Драматурга в губы.

О да. Конечно! Слава тебе господи! Он был прав.