Блондинка

В ту ночь к ней кто-то заходил, не один человек, а сразу несколько. Один совершенно точно проник в дом через заднюю дверь. Сама она в это время лежала в кровати голая, прикрывшись одной лишь простыней, и была не в состоянии двигаться, казалось, все мышцы онемели, ее парализовал животный страх. Потом рот & нос ей накрыли марлей, пропитанной хлороформом, она была не в силах сопротивляться, никак не могла вырваться, чтобы спастись; не могла ни кричать, ни дышать. Ее вынесли из дома к поджидавшему автомобилю, привезли в операционную, где хирург вырезал из нее президентского ребенка (под предлогом, что плод деформирован и ему все равно не выжить).

Часов через пятнадцать она наконец проснулась в полном изнеможении & увидела, что истекает кровью. Густая темная кровь сочилась из ее матки, все простыни & матрас пропитались этой кровью, вся постель, где она спала обнаженная, внизу живота пульсировали спазмы, & первой ее мыслью было: О боже, что за чудовищный сон! А второй: Сон не сон, все равно ведь никто не поверит.

Белый купальник, 1941. «Несчастная смешная глупышка, совсем еще ребенок. Ну конечно, мы все ее знали. На ней был новый купальный костюм, такой шикарный белый цельный купальник со скрещенными спереди лямками, а вся спина открытая. Фигура у этой малышки была просто сногсшибательная, по голой спине сбегали вьющиеся волосы. Но купальник был сшит из дешевого материала, & когда она вошла в воду (было это на Уилл-Роджерс-Бич), он стал почти прозрачным, видны были соски & даже волосы на лобке. Она, похоже, не замечала этого, бегала по берегу, с визгом бросалась в прибой. Баки весь покраснел, заметался, подскочил к жене. Должно быть, что-то сказал ей, велел утихомириться, а потом обернул ей талию полотенцем & заставил надеть свою рубашку. Она выглядела в ней так смешно, рубашка была велика и раздувалась, словно парус. Ну и она страшно застеснялась & больше за весь день не вымолвила ни слова. Нет, конечно, мы и не думали смеяться ей в лицо, но, когда его девчонки поблизости не было, хохотали вовсю, стоило только вспомнить. Этот случай превратился у нас в шутку, ржали мы как кони».

Стихотворение

Река Ночи
& я ее глаз, открытый.

У Шваба. Она не принимала нембутал вот уже несколько месяцев. Лишь умеренные дозы хлоралгидрата, выписанные двумя врачами, и этого лекарства скопилось у нее дома предостаточно – капсул пятьдесят, не меньше. Мало того, она получила рецепт на нембутал у нового врача & тем же вечером пошла с ним в драгстор Шваба, ждала, пока ей соберут все семьдесят пять таблеток. Врачу она сказала, что уезжает из страны, путешествие продлится несколько недель.

Она ждала, беспокойно расхаживая по ярко освещенному залу, избегая подходить к прилавку и стойкам с журналами в ярких обложках – все эти «Скрин уорлд», «Голливуд тэтлер», «Муви ромэнс», «Фотоплей», «Кью», «Сэр!», «Пикс», «Пэрейд» и так далее, на страницах которых МЭРИЛИН МОНРО продолжала жить своей жизнью, словно в комиксе. Молоденькая кассирша потом вспоминала:

Ну конечно, все мы сразу узнали мисс Монро. Она зашла к нам поздно вечером. И лично мне сказала, что драгстор Шваба – ее самое любимое место на свете. Моя карьера началась у Шваба, а ну-ка, догадайтесь как? И я спросила как, а она ответила: кое-кто обратил внимание на мою задницу, как же еще. И засмеялась. Она совсем не была похожа на других больших звезд, к тому же сами они к нам не заходят, посылают слуг. А она приходила сама и всегда одна. Без макияжа, даже узнать ее было трудно. Вообще она была самой одинокой из всех, кого я знала. В тот вечер было уже около половины одиннадцатого. Она платила наличными, отсчитывая бумажки и мелочь из кошелька. Запуталась и начала пересчитывать снова. Она всегда улыбалась мне, всегда находила что сказать – что-нибудь приятное, как будто мы с ней подружки. И тот вечер не был исключением.

Массажист. В полночь зашел Нико, о его существовании она почти уже забыла. Она встретила его у двери & извинилась, что не позвонила предупредить. Нет, сегодня вечером он ей не нужен. Но она настояла, чтобы он взял оплату за сеанс, сунула ему пригоршню купюр. Позже он с удивлением насчитает почти сто долларов, гораздо больше обычного. Он спросил, приходить ли завтра вечером. Она ответила: наверное, нет, лучше какое-то время не приходить. Нико спросил: Почему? В ответ она рассмеялась: О Нико, благодаря тебе мое тело и так само совершенство!

Эликсир. Из таинственных порошков и жидкостей она приготовила эликсир. Он показался ей вкусным, как «Дом Периньон», и столь же пьянящим.