Блондинка с болота и красавчик Фантоцци (СИ)

  Мы, деревенские, хоть и кажемся глупенькими, но кольями можем кому угодно спину обломать. - Персефона сжала кулачок и погрозила в окно невидимому врагу. - Тогда визирь сделал то, о чем в нашей деревне ходят легенды.

  Он приказал, и его казначей молча наполнил горшок из-под молока золотыми монетами - доверху, как в сказке.

  Сбылось предсказание - будто гномы за дудку золото отдали. - Персефона просто стянула платье через голову.

  Оказалась совершенно нагая, будто только что из бани вышла.

  Эсмеральда с удивлением во все глаза смотрела на нее, даже слово от неожиданности не могла вымолвить.

  - Я залезу к вам, госпожа, чтобы вас лучше мыть, - служанка пояснила свои действия. - Иначе платье замочу.

  Зачем нам мокрое платье? - Персефона поднялась на скамеечку.

  Переход от рассказа о деревенском дурачке Фантоцци к совместному купанию потряс принцессу.

  Она кивала головой и ничего не понимала:

  - Никогда еще служанки не осмеливались залезать ко мне в бочку, чтобы обмыть.

  - Это потому что они ленивые, не старательно вас мыли.

  В городе другие порядки, а, у нас, в деревне - иные. - Персефона умело разместилась в бочке - видно, что не в первый раз моется вдвоем.

  Она свои бедра пропустила под принцессу и раздвинула ей ноги, иначе неудобно.

  Эсмеральда оказалась вжата снизу в сдобное тело служанки. - Всю целиком вас вымою, останетесь довольны! - Дочка хозяина невозмутимо водила губкой по грудям принцессы.

  Груди и так налились, соски уже невозможно твердые, дальше некуда.

  Каждое прикосновение Персефоны было для принцессы, как удар кнута, сладостный удар кнута.

  - Когда горшок с золотом оказалось у Фантоцци, все ахнули, кроме его отца.

  Он еще не пришел в сознание в углу после удара сына. - Персефона губкой и рукой водила по телу принцессы.

  "Вроде моет меня, и не придерешься", - Эсмеральда закрыла глаза и решила не сдерживаться.

  Зачем пытаться сдержаться, если, все равно, не получится.

  Персефона продолжала рассказ, как ни в чем не бывало, будто бы не видит возбуждение постоялицы.

  Или, на самом деле, не обращает внимания на это: кто поймет, что за нравы у этих деревенских.

  - Визирь схватил дудку и прижал к груди.

  "Я продешевил", - Фантоцци с сожалением смотрел на утраченную дудку.

  "Конечно! Я знаю! - визирь сразу приказал собираться.

  У дверей обернулся и произнес тихо, но все слышали: - Ты не деревенский дурачок.

  Ты деревенский умник!" - Визирь уехал, а память о нем осталась.

  Знаете, что Фантоцци сделал с горшком золота? - Персефона, как и прежде, не ждала ответ. - Если бы Фантоцци его оставил, то до утра бы не дожил.

  Горшок золота - лакомая добыча, за золото у нас отец без жалости убьет сына.

  Сына можно родить еще, а золото не родишь.

  Фантоцци выбежал, а вернулся только к вечеру.

  На телеге вез что-то прикрытое рогожей.

  Мы сразу поняли: потратил все золото - немыслимые деньги, на них в наших Каликастратах можно было Королевский дворец построить.

  Книги, книги он купил на все золото! - Персефона почти прокричала, настолько ей не давал покоя поступок Фантоцци.

  С тех пор мы не знаем, как Фантоцци называть: умник либо дурак.

  Дурак, потому что книги его никому не нужны даром.

  Лежат в сарае на полочках, ждут своего часа.

  Но дождутся ли? - Персефона тяжело вздохнула. - Вдруг, найдется городской, которому эти книги покажутся дороже золота - и отвалит за них уже не горшок с золотом, а полную телегу!

  Но может так статься, что книги пропадут, как пропало золото визиря! - Персефона закончила рассказ: - Госпожа, позвольте, спинку вам намылю. - Она закинула руки на плечи Эсмеральды, притянула ее к себе.

  Груди в груди прижались, соски соединились, принцесса чувствовала каждую жилку Персефоны.

  Но дочка хозяина не показывала, что - нарочно.

  Просто в бочке двум девушкам тесно, а нужно госпожу купать.

  И принцесса не выдержала накал страсти.

  Она издала протяжный стон - долгий, вымученный, будто стон боли.

  Бедра ее неконтролируемо двигались толчками.

  Часть воды выплеснулось из бочки на светлый пол.

  Тело принцессы слилось с телом Персефоны.

  Эсмеральда лбом уперлась лбом в лоб и вскрикнула.

  Затем обмякла, будто ее высосали до капли.

  - Выйду я за Фантоцци замуж, и стану за его книгами ухаживать, как за скотиной. - Персефона смогла добраться до ягодиц принцессы, натирала их, растирала, а затем чуть отодвинулась и губкой провела внизу ее живота.

  - Я больше не могу, - Эсмеральда прошептала, но ее тело говорило о другом.

  - Жены ухаживают за скотиной, а я буду и за овцами ходить, и за коровами, и за конями и за книгами, - дочка хозяина так тщательно промывала у Эсмеральды в промежности, что принцесса не выдержала.

  За первым приступом сладчайшей боли пришел второй.

  Эсмеральда отдышалась и поднялась в бочке на дрожащие ноги.

  Персефона помогла ей выйти из бочки, сама вышла, растерла ее мягким нежным полотенцем.

  - Вас одеть, госпожа, если собираетесь еще куда пойти, или вы так сразу ляжете спать? - Персефона вытирала тряпкой воду на полу.

  "Персефона ждет, что я приглашу ее спать со мной, поэтому не одевается". - Эсмеральда не могла отвести глаз от тонкой спины служанки, и от ее широких бедер.