Блудный брат

Тут послышался шорох, и неподалеку от них ухнул вниз целый кусок переплетения шлангов. Следом образовалось еще несколько дыр, а вскоре и весь круглый пласт, распадаясь на лету, устремился в пропасть. От него остался лишь каркас – такие же лучеобразные мостики, что и наверху. Со стен колодца, с мостиков и с основания башни теперь свисали жалкие обрывки пластиковых артерий. Из них хлестала влага. Выстрелы сразу стихли – авангард киборгов полетел вниз вместе с полом. Однако рев на вершине башни только усилился. Словно разгневавшись, что ее лишили пищи, она выбросила вокруг такое мощное свечение, что в нем потонула вся верхняя часть колодца. В белом зареве, словно привязанные к невидимому стержню, неслись по кругу плазменные языки.

Мидо, опомнившись, вскочил на ноги.

– Там, на мостиках – моя мать и Никто! – вскричал он. – Нужно спасти их!

Он сделал движение, чтобы лезть наверх, но Мас удержал его.

– Куда? Для этого у нас есть специально обученные бойцы. – Он махнул рукой Шиму, который уже подлетел к ним. – Эй, дружок, слетай-ка наверх и забери там двоих…

– Я пойду с ним!

– Хорошо. Ждем вас здесь. Только поспешите: смотрите, пауки уже выбрались и снова летят к нам! Диар, забирайся вместе со мной на Талу… Диар?

Он оглянулся туда, где только что видел рогатую головку, но ее не было.

– Куда она делась? Где рогатая девчонка?

Мидо побледнел.

– Как же я мог не заметить… Она ушла наверх! Шим, скорее туда!

Не дожидаясь, пока киборг подставит ему руку, он оттолкнулся и перелетел Шиму на плечо. Тот сразу взмыл вверх. Вскоре они исчезли в облаке света и грохота.

А снизу уже неслись новые вражеские силы. К прежним паукам добавились новые, со всадниками на спинах. Появились и черные киборги, и постклоны на ранцах. Мас сначала хотел спрятать мать и Миа в капсулу, а им с Талу занять оборону, но, увидев надвигающуюся стену брони, вмиг передумал и сам запрыгнул другу на плечо.

– Быстро наверх! Здесь делать нечего!

И Талу устремился в белое зарево вслед за Шимом.

…

Улучив момент, когда никто не смотрел на нее, Диар осторожно, чтобы не разрезать руки и ноги о разбитые края стекла, перешла в соседнюю капсулу. Оттуда, под прикрытием свисающих шлангов, переползла в следующую. И так, цепляясь за спутанные грозди и с отвращением наступая на вывалившиеся головы, полезла выше и выше. Наверху сияние стало таким плотным, что последние метры до мостика она карабкалась, ничего не видя. Чем выше она поднималась, тем сильней становился шум. И вскоре он стал таким, что слух пропал, и она погрузилась в звенящую тишину.

Она поняла, что доползла до мостика, когда что-то твердое ударило ее по голове. Почти вслепую она нащупала край и перевалилась наверх. Рядо с ней в нескольких метрах виднелось что-то темное. Диар подбежала и увидела Се-Тики. Она лежала с закрытыми глазами, не шевелясь; рука все еще сжимала меч. Диар быстро коснулась ее шеи. Кожа была холодной, но в глубине она почувствовала слабую пульсацию жизни.

– Я помогу тебе, сестра! Подожди немного! – прошептала она и тут же упала, прижавшись к ней; над головой просвистела волна плазмы.

Переждав, Диар подняла голову. Но следом уже неслась другая, а за ней – еще и еще, все быстрей и быстрей. Они вращались по кругу, как лопасти огненной мельницы. Диар снова распласталась на полу. Волны стали такими частыми, что не удавалось даже подняться на четвереньки. И вдруг она увидела по ту сторону сияющей сферы Никто. Увидела не глазами – это было невозможно – но так явственно, будто сама была на его месте.

Он еще держался. Упав на одно колено, он отбрасывал летящие в него плазменные языки, хотя и знал, что в этом уже нет смысла. Он видел, что Се-Тики повержена и больше не придет ему на помощь. Он видел и Диар, лежавшую около нее и не смевшую поднять головы. Видел он и Талу с Шимом, облаченных в броню киборгов, поднимавшихся вверх вместе с Мидо, Масом, Ни и Миа. Да, он видел свою малышку Миа – живую и невредимую, с друмя здоровыми ручками! Но вместо радости он испытывал лишь сожаление. Столько драгоценных усилий богов, столько сотворенных ими чудес оказались напрасны! Спасение его любимых зависело сейчас только от него, и он ничего не мог сделать. У него не было сил, чтобы справиться лицом к лицу с тем, кого он когда-то сразил в спину. Прежний учитель, которым он восхищался, которого ненавидел, которого предал и которого столько лет считал мертвым – теперь уверенно брал над ним верх. Сейчас он мог убить вероломного ученика в любую минуту, и лишь по его воле тот был до сих пор жив. Победитель хотел сполна насладиться своим триумфом.

– Не кажется ли тебе, что ты недооценил меня? – прозвучал знакомый голос в его голове.

– Да, – отвечал Никто, переводя дыхание. – Я был глуп и самонадеян. Теперь я знаю, что все время играл по твоим правилам – даже когда думал, что обманываю тебя. Ты шаг за шагом заманивал меня сюда, чтобы отомстить. Даже те, кому я верил, на самом деле выполняли твои приказы. Когда я думал, что убегаю, я лишь приближался к тебе. Да, я проиграл. Убей же меня поскорее, отомсти мне!