Блудный брат

Талу снова подхватил всех троих, и они полетели дальше. Путь был один – вверх по огромному голубому колодцу. Стены его были сложены из светящихся стеклянных пузырей, опутанных трубками; они лепились друг к другу рядами, и в каждом плавало какое-то тело. Масу сразу вспомнился Тан-Сити и госпиталь, где в точно такой же капсуле закончил свои дни его отец. Некоторые пузыри были разбиты – видимо, не выдержали ударной волны – и их обитатели вывалились наружу, повиснув на шлангах. Мас подумал было, что эти пациенты выглядят гораздо более здоровыми, чем на Тан, но тут его прервали выстрелы снизу. Пауки один за другим пролезали в щель. Он посмотрел вверх: вдалеке виднелся светлый потолок. Когда они приблизились, оказалось, что он представляет собой собранный вместе огромный пучок шлангов; похоже, в нем переплетались трубки от всех капсул. Мас сразу приободрился.

– Братцы, стреляй по паукам! Дави их! Там, наверху, как-нибудь пролезем.

Вдруг снова раздался грохот. Ярус за ярусом, сверху вниз, начали разлетаться вдребезги капсулы. Талу и Шима швырнуло о стену; они повисли, ухватившись за шланги. В гробовой тишине – у него заложило уши – Мас видел, как колеблются стены. Ударная волна пошла вниз, увлекая за собой пауков. Талу, беззвучно открывая рот, что-то рычал ему.

– Я не слышу! – кричал Мас, не слыша сам себя. – Я и так тебе еле-еле понимаю…

Снова, как удар по ушам, навалились звуки. Теперь стал слышен равномерный далекий шум: он бушевал где-то наверху, за слоем шлангов.

– Что ты говоришь? Наверху опасно? Да, черт возьми, мне тоже туда не хочется. Но насекомые снова лезут, смотри!

О, они не просто лезли! Похоже, ударная волна окончательно выбила крышу люка, и теперь снизу надвигалось сплошное шевелящееся месиво. Те, кто не мог летать, ползли по стенам, перебирая лапами по неподвижным телам, свисающим из разбитых капсул.

– Э, нет, похоже, лучше наверх! Давай-ка, пальни в этот клубок!

Талу не заставил себя долго ждать. Ракета, вильнув хвостом в воздухе, исчезла в многотонном сплетении шлангов. Раздался взрыв: вниз ударила струя из огня, пара и лохмотьев. Шим тоже выстрелил. В потолке появились два черных обугленных прохода.

– Вперед! – скомандовал Мас, хотя Талу и без него соображал, что нужно делать.

Задав вертикальное направление, они с Шимом понеслись каждый в свою воронку. Чтобы не застрять, оба для верности послали вверх еще по ракете. Когда они выбрались наружу с другой стороны, Масу сначала показалось, что вокруг ничего не изменилось. Здесь был все тот же колодец. Вверх уходили стены из разбитых капсул, оплетенные бесчисленными шлангами. Но было и кое-что новое. Неподалеку над головой нависали тонкие перекладины, а в центре между ними возвышалось нечто, похожее на башню. На ее невидимой вершине трепетало мощное сияние; оттуда-то и доносился рев, слышимый еще внизу. Основание башни было густо опутано шлангами, как лианами. Похоже, все трубки, что были присоединены к обитателям капсул в обеих частях колодца, начинались (или заканчивались?) именно здесь.

Будь Мас посвободнее, он непременно бы заинтересовался, что, куда и зачем поступает по этим трубкам, но сложившиеся обстоятельства исключали праздную любознательность. Стоило им приподняться над шлангами, как ослепительная вспышка света заставила всех, кто не был облачен в черные костюмы, крепко зажмуриться. Вершина башни выбросила длинный язык белого пламени, а вместе с ним раздался грохот, от которого Мас почувствовал такую боль, словно его ударили по голове. Черные друзья зависли в воздухе, не решаясь двигаться дальше. Мас был солидарен с ними, как никогда.

Между тем и под ногами было не лучше. Взметая обрывки пластика, снизу вверх из-под них колотил лазерный дождь. Похоже, киборги уже подобрались под плетеный потолок. Талу и Шим принялись усиленно поливать его огнем со своей стороны, в результате чего он всчитанные минуты превратился в обрывки, рискуя провалиться вниз и открыть дорогу паукам. Но никаких иных идей не было. Стоило Масу подумать, не пора ли им прорываться наверх, как сияющая верхушка башни посылала вокруг себя новый сонм грохочущих лучей, и желание пробовать сразу отпадало.