«Блудный сын» и другие пьесы

Думали-гадали,
Как им море пересечь.
Думали — придумали:
Кошке собаке на спину влезть.
По морю так плыли,
К за́мку короля приплыли.
Собаке — во дворе лежать,
А кошке-то в дом пролезать.
Ластится к царю,
Льнет к царице —
Коли надо,
И такое сгодится…

О т е ц (поворачиваясь к Наде). Нада, все устроится так, как тебе хочется. Я и сам вижу, так лучше тебе и нам. Хватит! Никаких объяснений! Ты пойдешь с ним, по моим расчетам, в феврале звезды Водолея будут тебе сопутствовать. Мы будем очень рады, если когда-нибудь увидим ребенка. Посмотри здесь, выбери себе что-нибудь на память!

Н а д а (смущена). Ох, право, не знаю… Не стоит… Ну, может быть, эту скатерть… Просто так…

Отец снимает со стола скатерть, подарок Левца.

Мне кажется, я его любила, как это принято говорить… Я так любила его… А здесь везде его вещи, они напоминают… Только он был другим… Не обижайтесь… Временами он видится мне вмерзшим в лед… Сквозь прозрачную толщу я вижу его лицо, улыбающееся из бездны…

О т е ц. Хватит!

Н а д а (подходит к Мире). Что тебе оставить на память?

М и р а. Тот стишок из коммуны.

Нада достает из кармана бумажку со стихотворением, они обнимаются. Мира растрогана. Опускается на стул. Нада подходит к Зофии. Коснувшись кончиками пальцев, обмениваются холодным долгим взглядом. Сдержанно прощаются.

В е т р и н (уже в пальто). Где же могут быть формулы, если их не оказалось в папке?

О т е ц. В огне, сынок! Эти детские рисунки поважнее! Зофия, ты проводишь их до машины? Я время от времени заводил ее, думаю, все будет в порядке. Пора!

З о ф и я, Н а д а  и  В е т р и н  уходят.

З о ф и я (на ходу, Ветрину). Вы эту сумку оставили у нас летом. Заберите ее! Мы никогда не путешествуем — и не знаем, что с ней делать.

В е т р и н. Спасибо, Зофи! А ты путешествуй!

З о ф и я. Не буду!

Уходят. Мира всхлипывает. Слышно, как пытаются завести промерзшую машину.

О т е ц (подходит к Мире и крепко обнимает ее. Долго остается в этой позе, бормоча себе под нос). Никогда не плачь, как те женщины, что из-за колоколов убивались. Треснувший колокол ни на что не годится! Мира, в наше время родители детям поперек дороги стоят! По-другому и быть не может, и я это предчувствовал. Мы ничему не научились. Вечерняя школа. Слишком поздно. Ошибка! В наше время родители детям поперек дороги стоят!

Мира перестает всхлипывать. Мотор заработал, скрип колес по свежевыпавшему снегу. Вернулась  З о ф и я  и встала у стола с елкой. Напевая «Вечерний звон», подходит к игрушкам.

Будем надеяться, что он не станет гнать машину! А как он вообще ее завел, ведь ключи-то у меня? Я только сейчас вспомнил.

З о ф и я. У него были запасные.

О т е ц. У этого человека сам черт на побегушках, как в старину говорили.

З о ф и я (подчеркнуто). Он сам черт и есть!

О т е ц. Ты так думаешь? И он пришел нас искусить?

З о ф и я. Да!

О т е ц (разбирая игрушки, достает куклу со сломанным носом). Никакой игрушки ей не дали. На следующий год надо послать.

М и р а. И распашонки не взяла!

Пауза.

З о ф и я. Пусть ребенок Милана, но все равно хорошо, что эта женщина уехала. Теперь мы, как прежде, одни.

О т е ц. Ты слишком жестока, Зофи…

З о ф и я. Больше не буду. Ты в самом деле сжег? Формулы?

О т е ц. Тебя это в самом деле интересует?

З о ф и я. Прекрасно знаешь, что интересует!

О т е ц. Они в бункере. Пусть еще побудут с нами.

З о ф и я. Ах, отец! Ты самый умный и всегда знаешь, как поступить, всегда умеешь во всем разобраться!

М и р а (искоса смотрит на Зофию, будто невзначай декламирует).

Собаке — во дворе лежать,
А кошке-то в дом пролезать.
Ластится к царю,
Льнет к царице —
Коли надо,
И такое сгодится…