Блуждание во снах

– Здесь надо быть осторожным. Всюду подвох, да обман. Пробовал я как-то эти ягодки спелые. Поверишь, хуже хинина.

Но Макар уже не слушал его, он стоял в густом малиннике и с аппетитом поедал крупные ягоды.

– Вкуснотища-то какая!

Травин тоже не отставал от Макара.

– Так, где же нимфы и русалки? – между делом, любопытствовал он.

– Это нам надо пройти вглубь леса. Там будет озеро чудное. В нем они и живут.

– Ну, так пошли скорее.

– Пошли, коли, ты сыт.

Макар рассмеялся и выбрался из малинника. Родион Николаевич тоже перестал есть ягоды. И они двинулись дальше.

– Я смотрю, здесь половина деревьев, как у нас в Рязани, а половина – черт знает откуда. И пальмы вон стоят и кипарисы. Чудеса, да и только.

– Чудеса, – кивал Травин.

– И чертей лохматых что-то не видать! Может, они на деревах сидят? – он запрокидывал кудрявую голову и всматривался в высокие кроны деревьев. Там шло небольшое шевеление, но трудно было разобрать: то ли птицы прятались на ветках, то ли еще кто.

– Ох, торопишься ты, как я погляжу, сыскать себе приключение на буйну головушку.

– Володя, жизнь без куража для меня – не жизнь.

– Вот и накуражился, что здесь теперь гуляешь!

– Так, тем паче, кого ж теперь-то бояться? Раз убили, второй раз не убьют.

Незаметно среди деревьев мелькнула темно-синяя полоска лесного озера. С каждым шагом деревья все более редели, и перед глазами путников во всей красе предстало огромное водное пространство сказочной красоты.

Булкин присвистнул от восторга. Травин тоже, казалось, онемел. На противоположном берегу струился клубнично-сливочный поток.

– Это фламинго. На том берегу их гнезда, – пояснил Владимир.

– Какие такие «минго»? Как ты их назвал?

– Фла-мин-го, – по складам проговорил Владимир. – Это птицы такие.

– Ни разу не видел, – насупился Макар.

– И немудрено. Они не живут в нашем климате.

– Отчего они цвета такого диковинного?

– Кто ж знает. Природа так их окрасила.

– А, по-моему, так бесовское это все.

– Да нет, Макарушка. Я хоть и не видел этих птиц вживую, однако, на картинках видал. Есть такие, – подтвердил учитель словесности.

В этот самый момент алая парочка красавцев, пробежав длинными ногами по поверхности озера, взмыла в воздух, расправив клубничные крылья.

– Хороши! – выдохнул Травин.

Вволю налюбовавшись приозерной экзотикой, друзья приблизились к воде.

– Ну, и где твои водяные девы?

– А шут их знает? – волнуясь, ответил Владимир. Он вспомнил русалку Глашу. Он и хотел и боялся встречи с ней. – Должны быть здесь. Когда я приходил сюда в последний раз, их было штук пятнадцать, не меньше.

– Пятнадцать? А что же сейчас ни одной не видать.

Воды озера и вправду казались очень тихими. Лишь только ряска, да кувшинки ослепительной белизны, словно вырезанные из яичной скорлупы, покачивались на ровной поверхности. Казалось, что озеро спит – не было ни единого всплеска.

– Странно все это. Где они все?

За высоким кустом осоки, растущим слева по берегу, раздалось какое-то бормотание, и через мгновение оттуда пошел дым. Это был настоящий табачный дым! За осокой кто-то курил.

Макар, Родион и Владимир, не сговариваясь, бросились туда.

Сидя на плоском белом валуне, таким образом, что мощный, серый, покрытый крупной, словно у карпа склизкой чешуёй, хвост загнулся внушительным и жирным валиком, предстала русалка…

Дорогие мои читатели, если бы вы увидели это существо, едва бы ваш язык повернулся назвать его русалкой. Вы сильно бы усомнились в подобном определении или не поверили глазам своим. Ибо образ русалки в молве народной чаще всего имеет лик юной девы, красоты неземной. Пред нашими героями тоже оказалась особь женского пола и с хвостом. Все, как положено. Да не все!

Этой русалке было на вид не менее шестидесяти земных лет. Длинные, сальные волосы, тронутые с избытком сединой, прикрывали огромные расплывшиеся и отвисшие груди. Живот же ее казался столь толстым, что волосы не прикрывали его самой выдающейся части. Дама была не просто корпулентной, она казалось очень грузной. На круглом, оплывшем лице, в зарослях густых бровей, словно две арбузные семечки, терялись глаза. Мясистый, красноватый нос нависал над оттянутыми, крашеными кармином, губами. Щеки свисали чуть ли не до плеч, шеи почти не было видно. Полная рука, растопырив короткие, толстые пальцы, держала трубку с длинной рукоятью и массивным, темного дерева, чубуком. Сизые клубы дыма валили из могнатых ноздрей.

– Кого-то потеряли, господа хорошие? – проговорила сия дама хриплым басом.

Сказать, что «господа хорошие» были растеряны, это не сказать ничего. Все трое словно бы онемели, подобно жене Лота. Первым обрел дар речи Владимир.

– Сударыня, а где… девочки? – с глупой улыбкой спросил он.

– Все девочки заняты, – невозмутимо ответила русалка, попыхивая трубкой.

– Простите, я, к сожалению, не имею удовольствия быть представленным вам, однако…

– К чему все эти политесы, милай? – перебила его русалка. – Говори, что надобно, а ежели нечего сказать, то проваливай.

– Тогда я повторю вопрос: куда подевались все водные девы?

– Вот неугомонный человек. Я же говорю, все при деле. К ним посетители пришли.