Боец

– Ночью здесь все выглядит по – другому, – говорит она. – Простой клуб становится чем-то большим.

– Еще большим?

– Тебе просто нужно вернуться сюда ночью, – улыбается она. – Что может быть лучше танцев?

Я, конечно, могу придумать несколько вещей, но мое колебание должно быть, очевидно, потому что она смеется.

– Присутствующим здесь все равно, умеешь ли ты танцевать. – Тэм касается моей руки и качает головой. – Ты должна двигаться, всего лишь думая о своих движениях во время секса.

О, Боже мой.

Артемида поднимается по лестнице, и я следую за ней. Я ведь всегда за кем-нибудь следую. Однажды я стану лидером и уже люди последуют за мной, но пока этот день не настал, а мы поднимаемся все выше и выше, минуя лестничные площадки, которые ведут в затемненные коридоры. Через пару минут мы достигаем тускло освещенного фойе с дверьми из матового стекла и, открыв их, попадаем в ресторан.

Я часто моргаю, поражаясь разнице, которая предстала моим глазам. Словно клубная зона внизу была ночью, а ресторан – днем. Внизу нет ни окон, ни солнечного света, и люди могут там танцевать и пить до восхода солнца, никогда не узнав о том, что оно взошло. Здесь же нас окружает стекло. Из окон открывается прекрасный вид на океан. Барная стойка выполнена из того же темного мрамора с золотыми и серебряными прожилками, что и стены, а столы покрыты черными скатертями.

– Ого!

– Мы можем присесть вот здесь. – Артемида указывает на группу золотых кресел с откидными спинками, между которыми стоит низкий стеклянный столик. – Я сейчас вернусь.

Я прохожу мимо других столов, проводя пальцами по их столешницам, и с трудом сглатываю, на этот раз наслаждаясь болью в горле, которая до сих пор так и не прошла, словно я рыба, вытащенная из воды. Боль в моем горле достаточно слабая, и ее можно проигнорировать, но она служит напоминанием о том, что меня все еще ищут люди. Эти люди…

Через дверь, в которую мы только что вошли, входит Аполлон, и у меня внутри все переворачивается, когда я вижу, кто следует за ним. Малик. Он же правая рука Цербера Джеймса.

Глава 12. Аполлон

Подбрасывая нож в руке, я свирепо смотрю на Малика. Я нахожусь здесь главным образом для того, чтобы убедиться, что Вульф не наделает глупостей, но, честно говоря, я не уверен, кто из нас быстрее поддастся секундному импульсу.

Все же я стараюсь серьезнее относиться к своей работе, поэтому просто стою рядом с Вульфом, облокотившись на капот его «Мерседеса». Малик же, поставивший свой мотоцикл на подставку, стоит перед нами, засунув большие пальцы в карманы. Обычно такой образ присущ невинности, но вряд ли назовешь невинным лейтенанта Адских гончих ростом шесть с чем-то футов.

– Нам нужно вернуть девушку, – говорит Малик. – Цербер не причинит ей вреда, он знает о ее ценности.

– Знает о ее ценности? – усмехается Вульф. – Он знает, что она – способ контролировать нас. Нет уж, спасибо.

Малик прищуривает глаза. Одно дело, когда они разговаривают по телефону. Посредством телефонной связи нельзя задушить друг друга, а прямо сейчас я чувствую, что один из них может в любую минуту нанести удар другому. А мне так тем более не нужен повод для ссоры. Мне не терпелось сделать хоть что-то, с тех пор как вернулась Кора.

После того как я восстановился от огнестрельного ранения и операции, в моем теле прибавилось энергии. По сути, это Кора вернула меня к жизни, возвратив из ада. И как только врач даст добро, я буду драться на Олимпе. Обычно я этого не делаю, потому что всегда нахожу удовольствие в том, чтобы просто вести мероприятие. Мне нравится возбуждать толпу и подзадоривать бойцов, нравится быть на ринге, когда начинается и заканчивается бой, но я никогда не утверждал, что не вступлю в эти бои. Вульф – единственный из нас, кто отказывается драться. Он говорит, что если начнет это делать, то уже не сможет остановиться, и мы с Джейсом ему верим. Вульф – это темная душа, которая отчаянно пытается стать светлой. Почти невозможный подвиг в нашем-то положении, но в то время как я и Джейс были просто приняты в ряды Адских гончих, Вульф родился в этой банде, и его демоны проникли гораздо глубже в его душу, чем в наши.

– Мы нашли пропавшие головы, – говорит Малик, и у Вульфа дергается челюсть от злости.

Сегодня утром Вульф рассказал нам, что три Адские гончие были обезглавлены, но он не упомянул, что их головы пропали. Судя по его мгновенной реакции на слова Малика, он сам об этом не знал, а значит, Джейс не единственный, кто хранил секреты.

– Где?

Малик хмуро смотрит на Вульфа, в то время как я продолжаю размахивать своим клинком. Это действие успокаивает меня и напоминает о том, что произошло в последний раз, когда он видел нас всех вместе. На мгновение рукоять прочно ложится мне в ладонь и я сжимаю ее, прежде чем снова подбросить в воздух.

– Их головы были подвешены возле нашего клуба, – наконец отвечает Малик.

Ублюдок.

– И ты хочешь, чтобы мы отправили Кору с тобой обратно? – Вульф усмехается. – К нему? Тем более после случившегося.