Боец

Я усмехаюсь, увидев, что эта маска сделана из цветов, конечно настоящих. Я чувствую их аромат, когда надеваю ее на свое лицо. Кроваво-красные розы обрамляют мои глаза, а их лепестки расположены таким образом, что напоминают мне маску ворона. А цвет маски схож с кроваво-красными глазами Ареса.

– Кто выбирал эту маску? – спрашиваю я Никс.

– Здесь не обошлось без Вульфа, – подмигивает она, подтверждая мои подозрения.

Я качаю головой, и Никс помогает мне закрепить маску на лице с помощью шелковых завязок. Я чувствую, как сразу же вживаюсь в новую роль, которая отличается от прежней. Возможно, потому, что теперь я знаю, чего мне ожидать, и я выпрямляюсь, чувствуя себя на удивление уверенной.

Когда мы подходим к дверям, Артемида тоже надевает свою золотую маску с рогами, которая слишком похожа на маску Аполлона. Это не может быть совпадением, ведь его маска с оленьим черепом сразу бросается в глаза. Маска Никс закрывает половину ее лица. Абсолютно черный материал, на котором сияют звезды, закрывает ее правый глаз, нос и обрамляет контур губ, накрашенных темно-красной помадой. Не уверена, что эта маска скрывает ее личность, но Никс к этому и не стремится. Все знают, кто она такая, и легко узнают ее по татуировкам и росту. Ее невозможно не заметить, как в маске, так и без нее.

На лицо мужчины, стоящего у дверей, надета маска в виде змеи. Со стороны может показаться, что на его лице сидит настоящая змея, которая извивается по его носу и лбу, опустив свой хвост на его челюсть. Ее черная чешуя четко очерчена и блестит.

Я содрогаюсь, потому что не люблю змей.

Никс и Тэм идут по обе стороны от меня, не давая свернуть в конец очереди. Полагаю, они вообще никогда в них не стояли, но при мысли о том, что нам придется пройти мимо всех ожидающих своей очереди людей, по моей коже бегут мурашки. Тем не менее мы продолжаем подниматься по ступенькам, пока не оказываемся прямо перед дверью. Мужчина в маске змеи по очереди оглядывает Артемиду, Никс и меня.

– Как дела, Кай? – подмигивает ему Тэм. – Тебе не холодно?

Я была так сосредоточена на его маске, что не заметила, что он одет в расстегнутую черную рубашку, заправленную в черные брюки. Даже при этом слабом освещении я вижу, что его пресс смазан маслом.

Он усмехается и пропускает нас вперед:

– Развлекайтесь, дамы.

Мы входим, и неожиданно для себя я вдыхаю запах благовоний и цветов. Вдоль стен некогда холодного и пустого фойе теперь стоят золотые горшки в форме полумесяца, в которых цветут цветы, а по стенам стелется, ниспадая, красивый плющ, маленькие воздушные корни которого цепляются за холодный мрамор.

– Ух ты!

– Преображение, – объясняет Тэм. – Это было необходимо.

Когда мы поднимаемся вверх по лестнице, я замечаю, что центральная статуя тоже изменилась. Это все тот же человек в своей скорбной позе, но к черно-золотой краске добавились серебряные вкрапления, похожие на сияние звезд, а золотая корона, которая была у него на голове, заменена венком из роз.

– Но почему? – спрашиваю я, чувствуя, как по моему телу бегут мурашки.

Артемида ласково смотрит в мою сторону и сжимает мою руку.

– Разве это не очевидно?

– Мне нет, – шепчу я, когда мы останавливаемся рядом с перилами, и вокруг нас собирается все больше людей.

– Это все из-за тебя, – говорит Никс.

Невозможно.

– Ты знаешь, почему Персефона отправилась в подземный мир?

Я качаю головой.

– Как ты думаешь, у нее было право голоса или она просто отбывала там свое наказание, потому что ее обманом заставили полгода жить с чудовищем?

– Я думаю, она любила его, – говорит Артемида, подходя ко мне и сжимая мои плечи. – Я думаю, она съела тот гранат добровольно, потому что ее тошнило от той жизни, которой она жила до них.

– До него, – поправляю ее, но мое сердце все равно начинает биться быстрее.

Артемида кивает и убирает руки с моих плеч.

Никс снимает свою меховую шубку и машет рукой Артемиде, которая делает то же самое. Под черной меховой шубкой Никс скрывается сверкающий серебристый топ, удерживающийся на спине изящными серебряными лентами. В этом топе она безумно красива, и к тому же открытая спина позволяет видеть ее прекрасные татуировки.

– Знаю, – усмехается Никс, когда видит, что я таращусь на ее спину.

– Святой не так часто выступает на этой сцене и большую часть своего свободного времени увлечен мной. Так что я отвлекаю его от важных дел, но обычно все происходит наоборот.

Я смеюсь над ее словами, а Никс разворачивается и, оставив нас, легко проскальзывает сквозь толпу. Она настолько высокая, что люди уступают ей дорогу, а мне удается не сводить взгляда с ее темных волос, пока она не исчезает за спиной кого-то, кто выше ее.

– Кора, – шепчет Артемида.