Боевой 1918 год 2

То, что нас найдут не сомневаюсь так как точка указана в квадрате на карте, а ориентироваться летуны будут исключительно по железной дороге. То есть, до моста, а уже потом от него, поворот в сторону на девяносто градусов и полет в степь до тех пор, пока мы их не услышим и не начнем пускать ракеты черного дыма. Сама взлетная полоса у нас обозначена не только вытоптанной травой и выровненной землей. Нет, под руководством специально выделенного для рейда представителя Качинской школы, на высоких шестах, были установлены полосатые конусы-ветроуказатели и приготовлена большая полотняная буква «Т». Установили, посмотрели, как обвисшие «колдуны» колышатся на слабом ветру, после чего, все опять сняли. А то мало ли кто тут летать сегодня будет (особенно после разгрома гайдамаков), так что не стоит привлекать внимание к месту стоянки батальона.

Ну а после, бойцы занялись приведением себя в порядок, а старший комсостав, взялся за тех бывших «запорожцев», что решили сменить масть. Таких набралось четырнадцать человек, включая, к моему удивлению и умудренного жизнью бунчужного. А на кого слова Лапина не подействовали, так и остались возле озера.

Комиссар, тогда, относительно них, какое-то время мялся, но потом отведя меня в сторону, решительно выдал:

— Вот только не считай меня за трепача, но я против расстрела пленных. Да — они предатели России. И как ты говоришь — «небратья». В бою бы, недрогнувшей рукой всех положил. А сейчас… вот, с души воротит. Тем более, что офицеров, которые к Деникину идут, мы отпустили. Как-то несправедливо выходит. Мне бы просто времени побольше, я бы и этих «самостийных» распропагандировал.

Он хотел еще что-то добавить, но я, просто кивнув, пихнул совестливого политвожака кулаком в плечо:

— Хороший ты мужик, Кузьма.

Ну и приказал связать пленных, уложив тех в теньке, возле кустов. Просто связать — веревками, а не «как Шамиль вязал». А уже перед отъездом, подойдя к ним, сказал:

— Слухайте сюда, панове. Вам сегодня бог помогал, изо всех сил. И сдается мне, что удачу свою, вы до самого донышка вычерпали. Поэтому просто совет — не надо опять брать оружие в руки. Просто идите домой. Это не так денежно, но точно живыми останетесь. Вы, конечно, парни все взрослые и можете меня не послушать, но тогда все закончится как для тех — ткнув пальцем в сторону, где лежала их рота, добавил — и хорошо если сразу наповал убьют. А то будете медленно промирать, руками дырку затыкая да в небо синее глядючи…

Голос, к середине речи, у меня при этом как-то странно завибрировал, отдаваясь щекоткой в верхней части черепушки, а пленные, глядя расширенными глазами, почему-то принялись истово кивать. Подивившись внезапно прорезавшемуся тембру и морщась от откуда-то появившегося запаха деревенского сортира, я повернулся чтобы идти к грузовику, но тут обратил внимание на застывшего Берга, стоявшего все это время за плечом:

— Эй, барон, ты чего застыл?

Тональность к этому времени стала нормальная, но Евгений почему-то размашисто перекрестившись и идя следом, тихо спросил:

— Чур Пеленович, что это было?

Ни хрена себе. Эк его торкнуло! Собрания батальона насчет ФИО еще не проводили, да и Берг себе никогда подобного не позволял, но вот сейчас что-то произошло. Именно во время моего обращения к пленным. Причем такое, что проняло даже невозмутимого Женьку. Да и у меня присутствовало какое-то необычное ощущение во время речи. Непонятно… Неужели, какой-то из подарочков Сатихаарли, неожиданно прорезался? Честно говоря, я и сам несколько охренел, но не подавая вида, буднично спросил:

— А что такое? Что-то не то?

Барон то ли икнул, то ли хмыкнул:

— «Не то»? Да у меня кишки в комок скрутило и ноги подгибаться стали! А после ваших слов, кто-то из пленных, явно обосрался. Может и не один… И вы знаете — есть твердая убежденность в том, что возьмись они за оружие — им не жить. Это у меня. А вот они что почувствовали? Ведь бледные стали, будто привидение увидали. Вот я и спрашиваю — что это было и как вы это сделали?

Подивившись собственной крутизне (эх, еще бы осознанно так действовать научиться!) я небрежно отмахнулся:

— Это всё НЛП. То есть, нейролингвистическое программирование. Откуда знаю? Честно скажу — не помню. Да и вообще, сейчас случайно получилось. Сам не ожидал. Так что особо об этом распространяться не стоит. А то люди захотят демонстрации фокуса, я начну пыжиться и ничего не получится. Неудобно выйдет. Договорились?

Несколько пришибленный Берг согласно кивнул, и мы молча пошли к машине. А я про себя прикидывал, что надо будет провести пару экспериментов и вообще — потренироваться. Только вот на ком?

Глава 12

Распропагандированных «запорожцев», мы терзали часа два, пытаясь выяснить может кто из них что-то видел или что-то слышал относительно сроков и маршрутов движения их дивизии к Крыму? Понятно, что рядовые мало что могли сказать, но одно дело допрос и совсем другое обычная беседа, где из людей пытались добыть хоть крохи информации.