Боевой ограничитель (СИ)

Никто (Харон не в счёт) не видел её неуклюжих движений и выстрелов мимо цели. Никто не подгонял её, не рассказывал, как непоправимо много она задолжала миру, не напоминал о прошлом. Дни летели так быстро, что Эмили каждый вечер удивлялась, увидев заход солнца.

*

В серьёзные драки они не ввязывались: незачем было. Если бы бандиты или супермутанты засели в каком-нибудь из намеченных для картографирования объектов –ясное дело, их пришлось бы оттуда выкуривать. Но заводы и офисные здания не интересовали ни тех, ни других. Впрочем, обходя стороной очередной лагерь рейдеров, Эмили не могла не думать о том, что она всего лишь пытается отсрочить неизбежное. Сорок четвёртый калибр — он ведь не для охоты на кротокрысов…

На третий день она почти решилась. Прямо через дорогу от офисного здания, в котором Эмили расположилась, чтобы довести до ума чертежи, в одном из давно разграбленных продуктовых магазинов обосновалась шайка рейдеров. Опасности такое соседство, в общем-то, не представляло. Проблема была в другом.

Один из рейдеров, выглядевший в точности как образцовый экземпляр больного ублюдка — забитые татуировками тощие предплечья, измочаленный обесцвеченный ирокез и наглая беззубая ухмылка, — повадился выбираться на крышу супермаркета, чтобы покурить в одиночестве. Эмили он увидеть не мог, но вот сам с высоты пятого этажа был виден как на ладони.

Отличная мишень. Что с тактической, что с этической точки зрения.

Когда он выперся на крышу в четвёртый раз, Эмили не выдержала. Поднялась из-за стола, вытащила из кобуры «Магнум» — деревянная рукоять легла в ладонь как влитая. Оглянулась на Харона. Тот только плечами пожал: поступай, мол, как хочешь.

Осторожно, вдоль стенки, Эмили подобралась к оконному проёму. Прижалась щекой к рассохшейся деревянной раме, не отрывая взгляда от рейдера. Курил он смачно, взатяжку, — Эмили даже казалось, что она чувствует запах сигаретного дыма.

Она взвела курок. Прицелилась, задержав дыхание — мышцы предплечья сразу заныли, предвкушая боль от отдачи. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

Прицельная дальность «Магнума» (то есть на самом деле он не «Магнум», конечно, «Магнум» — это название разновидности патрона, а сам револьвер называется «Смит и Вессон», модель двадцать девять, ух, запомнила всё-таки) — пятьдесят метров. Расстояние отсюда до… мишени — метров двадцать, не больше. Чёрт, всё равно что экзамен сдавать.

Ни о чём не подозревающий рейдер затушил окурок о парапет. Сплюнул, смачно поскрёб щетину. Закурил вторую сигарету.

Дрожащий указательный палец Эмили лёг на спусковой крючок. Запястья уже начало сводить от напряжения. Пора. Совсем пора. Ведь нетрудно же. Ведь раньше получалось попадать в цель с такого расстояния — не в людей, правда…

Эмили облизнула пересохшие губы. Зажмурилась. А когда открыла глаза, рейдер уже отошёл от края крыши, направившись к лестнице. Нет, в движущуюся мишень тоже можно попасть. Можно? Нужно, чёрт возьми!

— Хреновый из меня санитар Пустоши, — криво усмехнулась Эмили, осторожным движением большого пальца возвращая курок в исходное положение. — Расстояние большое. Да и остальные на выстрел сбегутся. Ну их. Правда?

Харон никак не отреагировал. Стоял себе у двери, листая какой-то обгоревший журнал. Чёрт, да он даже дробовик с плеча не снял — будто с самого начала знал, что Эмили не выстрелит.

— Харон!

— Да?

— Помнишь, тогда, на Сьюард-сквер? Когда я припёрлась к тебе с Солсбери-стейком, и ты… Короче, что бы я могла сделать в такой ситуации?

— Ничего, — спокойно сказал он. И перевернул страницу.

— Нет, я понимаю: ты у нас специалист, — раздражённо сказала Эмили. — Но если бы на твоём месте был кто-то… менее смертоносный? Обычный рейдер. Придурок под Психо. Что бы я могла сделать с ним?

— Ничего, — повторил гуль.

— Нет, ну как это? — она начала злиться. — То есть предположим, так оно и случилось: я прозевала момент, и меня припёрли к стенке. Предположим также, что сразу меня не убили. У меня есть ноги, руки, зубы, «Магнум» и нож. И мне не хочется быть избитой и ограбленной.

— А ещё ты оснащена высокофункциональным боевым ограничителем, подобно нашему душке Церберу. И это аннулирует всё предыдущее. У тебя нет решимости убить, — скучающим голосом сказал гуль. — И да, ты бы ничего не сделала.

— Нет, постой-ка! — она возмутилась. — А те гули в подвале?

— Мутанты и дикие гули — не в счёт. Твой ограничитель рассчитан на людей. Наверное, ты можешь убить кого-то, чтобы спасти другого человека. Но не для самозащиты, нет. Ты чувствуешь себя не вправе убивать того, кто делает плохо тебе. Почему-то ты себя считаешь… не столь ценной, что ли. Азрухал, недобрая ему память, нашёл бы что сказать.

— Нет, но подожди…