Боевой ограничитель (СИ)

Он опять оказался прав. Стоило им спуститься с эскалатора, как несколько диких гулей радостно бросились навстречу из тёмного тоннеля. Эмили даже испугаться не успела, не то что выхватить револьвер из кобуры. Несколько выстрелов из дробовика — и всё было кончено; Харон даже шаг не замедлил…

Можно, конечно, было понадеяться, что те пять гулей обладали аномальной резистентностью, а остальные будут вести себя как положено — но надеяться и верить Эмили устала.

Маску она стыдливо выбросила в урну в вестибюле станции «Вернон-сквер». Гуль это заметил, конечно, но никак не прокомментировал. Только спросил немного погодя:

— Ты сказала, у тебя есть оружие. Можно, я на него посмотрю?

— Конечно, — Эмили протянула ему револьвер. — Он старенький, но, вроде, надёжный.

— Интересный экземпляр, — задумчиво произнёс наёмник. Эмили револьвер казался довольно крупным и увесистым, но в руках Харона он выглядел совсем игрушечным. — Кто его тебе продал?

— Один караванщик.

— Вот же сволочь, — гуль протянул револьвер обратно.

— Что, всё настолько плохо? — нервно усмехнулась она.

— Если это оружие тебе дорого, его, наверное, можно отреставрировать, — не сразу ответил Харон. — Но сейчас стрелять из него не стоит. Оно в ужасном состоянии.

— Видишь, как тебе на этот раз повезло с работодателем? — Эмили попыталась улыбнуться. — Да я же просто чёртов эксперт по выживанию в Пустоши!

— Честных людей очень мало, — сказал гуль спокойно. — Просто прими это как данность. Тогда, если кто-то вдруг сдержит слово и оправдает твои надежды, тебе будет приятно. А если не сдержит и не оправдает — ты хотя бы будешь к этому готова.

Она кивнула, украдкой смахивая слёзы. Хотя, господи, ей-то чего плакать? Это бедного Харона стоит пожалеть, что связался с такой дурищей.

*

Вот странно: в метро было куда холоднее — вода под ногами, затхлая сырость земли. А здесь, снаружи, вовсю светило солнце — но при виде просторной площади, которую придётся преодолеть, чтобы добраться до гостиницы, по спине Эмили побежали мурашки.

Она повыше подняла воротник.

— Вот, смотри, — шёпотом окликнул её гуль. — Только сильно не высовывайся. Двое там, на крыше, ещё один в переходе. И в том магазине как минимум трое. Наверняка есть и ещё.

— Мутанты? — Эмили прищурилась, вглядываясь в едва заметные силуэты.

— Они самые. Как-то их многовато. Тебе хоть заплатят за эту спасательную операцию?

Эмили сконфуженно отвернулась. Наверное, через пару часов Харон уже мечтать будет о воскрешении Азрухала.

— Рейли сказала, можно попасть в гостиницу через больницу. Там есть проём в стене и какая-то антенна…

— Они уже пробирались через больницу, и ничем хорошим это не закончилось, — Харон сменил магазин дробовика. — Видишь там развалины слева от гостиницы? Можно пробраться сразу на третий этаж.

— Ты научишь меня драться? — спросила она. — Не сейчас, конечно. Потом. Мне так стыдно, правда. Я понимаю, что никогда не стану, как ты…

— Не станешь. Оно и к лучшему, — гуль посмотрел на неё.

У него были синие глаза. Не выцветшие, как у большинства обитателей Подземелья, а яркие, даже под мутным слоем роговицы, и очень живые. Это было совсем неважно — уж сейчас-то, за минуту до самоубийственной пробежки по самому опасному району города, да и вообще…

Но у него, чёрт возьми, были синие глаза. Синие и грустные.

— Научу, — сказал он, снимая с плеча дробовик. — Тому, что смогу и успею. Дурное дело нехитрое. Для начала — завяжи шнурки. И — не бойся. В случае чего стрелять будут по мне, если у них есть хоть капля мозгов. Готова? Ну, пора.

*

Обломки бетонных конструкций, ощетинившиеся кусками арматуры и присыпанные снегом, не внушали доверия. С ними и находиться рядом было страшновато — а уж карабкаться наверх…

— Пойду первым, — гуль перевесил дробовик на левое плечо. — Отмечай, куда я наступаю и за что держусь — и за мной.

Ничего отметить Эмили так и не успела: наёмник просто взлетел по завалу, в два счёта оказавшись наверху. Заглянул в окно третьего этажа, одобрительно кивнул.

Эх, была не была.

Стиснув зубы, Эмили поползла наверх. Первый отрезок пути дался просто, хотя бетонные плиты под ногами то и дело предательски подрагивали, а те прутья арматуры, за которые она хваталась, были одновременно холодными до ломоты в пальцах, дико скользкими и чертовски острыми. Но вот дальше… Следующий надёжный выступ перекрытия был почти на уровне её груди.

— Харон, — жалобно позвала она.

— Ну, что там? — отозвался гуль шёпотом. — Давай уже, забирайся. Мы тут как на ладони.

— Я не могу, — Эмили зажмурилась от стыда. — Влезть не могу. Высоко.

Гуль молча — насколько же ещё хватит его терпения? — спустился. Поморщившись, протянул Эмили руку — и легко, словно котёнка, втащил наверх.

— Спасибо, — прошептала она, вытирая испарину со лба рукавом. — Мне правда жутко стыдно, я… Ох, ты уже там?

Она перелезла — перевалилась, если уж точно — через подоконник, чудом не распоров куртку о торчащие из рамы осколки. Заморгала, привыкая к полумраку комнаты — тесной, заставленной довоенной мебелью.