Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Семейственность в Италии – вещь непременная и обязательная. Как-то мы разговорились с одной чиновницей ОБСЕ, весьма рационально устроенной дамой, о том, как она проводит рождественские каникулы. Из рассказа следовало, что очень напряженно:

– Времени мало! А надо съездить в Милан к моим родителям, в Венето к родителям мужа, потом к моему брату в Рим, к двум сестрам мужа в Римини и Палермо, к моим дяде с тетей в Турин, и еще попытаться заехать в пару мест к прочей родне. Сумасшедший дом! Но никуда не денешься – я итальянка.

Я с некоторым внутренним ужасом представил себе длинные семейные трапезы с обнимашками, фотосессиями и антипастами-пастами. Кстати, итальянскую кухню я никогда не понимал и не ценил – за исключением отдельных «немассовых» блюд вроде тушеных лесных грибов или пикантных супов из рыбы. Однако сами жители Апеннин убеждены, что ничего лучше их кулинарных традиций быть не может. Когда мы ругались с итальянскими «католическими» переговорщиками по какому-нибудь поводу, я временами использовал последнее и самое страшное оскорбление – отказывался от приглашения в итальянский ресторан и шел в китайский.

Футбол в Италии – гораздо более важное социальное явление, чем политика. Как-то сидели мы в представительстве России при Ватикане на виа делла Кончилиационе, смотрели по телевидению достопамятный финал чемпионата мира 1994 года, в котором Италия проиграла Бразилии по серии пенальти. Когда Роберто Баджо ударил выше ворот и позорный для Италии исход матча стал очевиден, Александр Нуризаде, тогдашний первый секретарь представительства, с озабоченным видом сказал мне:

– А теперь, отец Всеволод, я должен вас быстренько отвезти в Ватикан.

– А что там делать? – без особого энтузиазма отреагировал я на перспективу провести оставшуюся часть вечера в гостиничном номере. – Да и зачем отвозить? Пройдусь десять минут. Может, кофе попью.

– Как что там делать? Прятаться. Сейчас сами все увидите.

Мы быстро прыгнули в машину. На улице было слышно легкое жужжание. Через пять минут оно превратилось в рев толпы, а чуть позже, когда я уже был за стенами Ватикана, тиффози крушили все и вся на подступах к папскому государству.

Рим – конечно, явление особое. И дело не только в «вечности» этого города, его памятниках, храмах, святынях. Само присутствие паломников со всего света говорит о том, что древний Рим и поныне является одной из столиц мира. И православным, приезжающим туда или там живущим, не надо растворяться в пока еще доминирующей, внешне великолепной, но потерявшей внутреннюю силу «католической» духовности. Надо быть православными, жить как православные, проповедовать православную веру. Как и по всей Италии – не боясь «поссориться» с клерикальными либо светскими властями, либо даже с большинством пока еще «католического» населения. И не надо смущаться тем, что страна сия пока больше всех верна Ватикану – даже этнически местное духовенство в ней не сильно разбавлено. Это все-таки говорит о том, что вера в народе жива – и она не может не войти в противоречие с модернистскими тенденциями нынешнего папства.

Активные русские люди не должны бояться вернуть Запад к Православию – то есть к настоящей его душе, которая создала его, дала возможность сформировать народы и государства, обеспечила нравственный капитал Средних веков, не «проеденный» до сих пор. Между прочим, православная миссия приводит к обращению тысяч людей – в Индонезии, на Филиппинах, в странах Африки и Латинской Америки. К сожалению, в ряде случаев – особенно в последнем – «политкорректность» в отношении Ватикана и местных его структур приводит к тому, что «новые православные» оказываются в плену сомнительных неканонических организаций, а вот признанные мировым Православием Церкви боятся брать их себе. Подобное происходит и во Франции, и в Италии. Однако в мире, где границы – особенно информационные – давно стали условностью, побеждает тот, кто обращается со своим посланием не только к отдельному «городу», но и к «миру».