Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

На место предполагаемого явления детям Девы Марии, в реальности которого многие сомневаются, я поехал частным образом, никого не предупреждая. Первым, что меня удивило при подъезде к городку, были клубы едкого черного дыма. Подошел к святилищу, напоминающему своей архитектурой кладбищенские постройки позднесоветского времени. Дым валил именно с их стороны – так что вид культового сооружения окончательно напомнил мне Второй московский крематорий. Подошел поближе – и все понял. У одного из зданий стояло некое подобие жаровни, куда люди бросали стеариновые изображения сердец, желудков, почек, грудей, рук, ног, прочих человеческих органов и составов – в качестве эрзаца молитвы об исцелении. Некоторые люди ползли на коленях по специальной каменной дорожке к главному храму.

«Попа и в рогожке видно» – и вскоре местные монахини стали показывать мне музей и церкви. Впрочем, особого благоговения я в этом месте не испытал, да и раньше относился к нему скептически. Единственный человек, оставивший во время и после фатимских событий подробные рассказы и «пророчества» – монахиня Лусия Душ Сантуш – еще в юности психологически выглядела как умная девочка, очень хотевшая всеобщего внимания. Похоже, так было и в более поздние годы, когда она заставила многих католических иерархов постоянно слушать себя.

Бельгия

Во время работы в ОВЦС лет шесть-семь я постоянно мотался в Брюссель. Будучи сомодератором комиссии «Церковь и общество» «Конференции европейских церквей», вел бесчисленное количество заседаний, участвовал в диалогах религиозных общин со структурами ЕС. И бельгийская столица стала пятым городом – после Москвы, Калуги, Львова и Женевы, – где я научился ходить дворами и закоулками. А в аэропорту, в котором приходилось порой коротать ночи, нашел место, где можно было прилечь на лавку – рядом с тремя часовнями, одна из которых была православной. Там можно было и вечерние молитвы почитать – иногда вместе с кем-то из пассажиров.

Уже тогда, на рубеже девяностых и двухтысячных, город был переполнен мигрантами. Сейчас их стало еще больше. Идя в центр из квартала евро-институций, через пятнадцать минут можно было оказаться в одном из мусульманских анклавов, которые полиция патрулировала лишь изредка – на хорошей скорости и с поднятыми стеклами. Местные жители удивленно смотрели на смелого чужака. В ответ приходилось делать зверскую физиономию и многозначительно держать руки в карманах куртки. Как-то гулял я по Брюсселю в день принципиального футбольного мачта Бельгия – Турция. Из окон свисало множество турецких флагов. Ни одного бельгийского я не видел.

Двуязычное королевство валлонцев и фламандцев (по сути французов и голландцев) явно не справляется с этим нашествием – и когда-нибудь падет под его тяжестью. Не спасут даже русские и украинцы, которых теперь в Бельгии немало – и им предоставляют для устройства православных приходов опустевшие местные церкви, «католические» и протестантские. Люди, работающие в ЕСовских конторах, живут своей жизнью. Мигранты разных национальностей – тоже. И коренные бельгийцы все больше становятся чужими в собственном доме.

Голландия

Страна, бывшая одним из пионеров торгового капитализма, технического прогресса и освоения заморских колоний, показывает нам прекрасный пример того, куда не надо идти. Одно из главных либеральных «достижений» – квартал красных фонарей в Амстердаме – сегодня выглядит старым, грязным, унылым Вавилоном. Терпимость к распространению «легких» наркотиков сделала некоторые городские районы большими притонами. В Нидерландах существовала политическая группа, выступавшая за легализацию педофилии, детской порнографии и секса с животными (правда, полноценную партию она создать пока не смогла). «Церкви» протестантского мейнстрима страны превратились в пародию на христианство – на экуменических собраниях они, пожалуй, громче всех кричат о правах гомосексуалистов и варварских нацменьшинств, обличают всяческую дискриминацию и «ретроградность». Но их дом уже остался пуст… Помню одного голландского теолога, который с пеной у рта отстаивал «христианскую» природу западных демократий, но потом практически утратил способность спать по ночам и погрузился в перманентный изматывающий кошмар.

Самое удивительное, что в стране есть очень много по-старомодному работящих, крепких, здравых людей. Довольно долго я общался с пожилым бизнесменом Эрнстом ван Эйгеном, другом Патриарха Алексия II, и его семьей – очень целостными общественными деятелями, верными консервативным христианским ценностям, собиравшими у себя дома «правых» политиков из США, Великобритании, Франции… Они прекрасно все понимали – и про собственных политиков, и про засилье либеральной закулисы. Пытались создать «закулису» собственную. Но о таких «нелетучих» голландцах мы слышим очень немного – да и не так уж сильно они представлены нынче в общественном поле страны.

Англия