Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Итак, честно признавая различия друг друга, нужно поддерживать друг друга, не мешая друг другу. Нужно бороться и с антисемитизмом, и с русофобией. Нужно вместе выступать против тех, кто хотел бы погрузить жизнь любого народа в пучину безнравственности, эгоизма, атомизации, оторванности от тех вечных идеалов, которые дал людям вечный и неизменный Творец.[40]

Ислам

С представителями этой религии я познакомился довольно поздно – в период работы в Отделе внешних церковных связей. По долгу службы начал общаться с российскими муфтиями и имамами, затем с главой мусульман Азербайджана шейх-уль-исламом Аллахшукюром Паша-заде, потом с исламскими деятелями Ирана, Сирии, Боснии, европейских стран, США и даже Японии.

Как и в случае с большинством иудеев, большинство мусульман я уважаю за верность их убеждениям и религиозному образу жизни. Более того – ислам, который некоторые западные либералы «списали» как якобы уходящую в прошлое ретроградную силу, за последние несколько десятилетий мощно возвратился в круг сил, определяющих судьбы человечества. Вернулся не всегда мирными путями – но об этом чуть позже. В любом случае мусульмане показывают большинству христиан прекрасный пример того, как можно и нужно менять под себя общественную «реальность», непонятно кем выдуманную, оформленную и узаконенную, – а не меняться под ее влиянием. В конце ХХ века ислам вернул религию в политику и законодательство – и христианам грех не воспользоваться плодами этого возвращения.

Спорим об основах веры с мусульманами мы мало – на самом деле просто потому, что последователи Мохаммада считают его учение последней безальтернативной истиной, и мы к православному учению относимся так же. Делить по сути нечего, и об «объединении» речи идти не может. Впрочем, нельзя не понять установку некоторых православных христиан на вероучительную полемику с исламом. Ее вели многие святые и знаменитые богословы – даже те, кто постоянно соприкасались с могущественными мусульманами или жили в условиях господства этой религии. Да, некоторые из них стали мучениками – но не лучший ли это исход для христианина, не главный ли успех жизни? Вспомним, например, отца Даниила Сысоева, убитого прямо в храме в 2009 году. В полемике с мусульманами он не всегда был вежлив. Некоторые слова, быть может, употреблял зря. Но вероучительная основа его полемики тверда и правильна. Убежден, что он достоин причисления к лику святых.

Различия в вероучении не мешают нам видеть близость нравственных и общественных взглядов двух религий. Не мешают и дружить, и помогать друг другу – тем более, что в России у нас одна страна, да и во многих других местах Европы и Азии мы веками живем вместе.

За время работы в церковной бюрократии и дипломатии мне пришлось пережить и интересные, и сложные моменты общения с последователями ислама. К началу девяностых в России был однозначный лидер уммы – Центральное духовное управление мусульман во главе с муфтием Талгатом Таджуддином, человеком очень образованным и деятельным, вполне встроенным в советский истеблишмент. Само управление располагается в Уфе и наследует Магометанскому духовному собранию, созданному еще в 1788 году повелением Екатерины II.

Однако уже в начале девяностых некоторые исламские деятели начали откровенно намекать на то, что Таджуддин слишком лоялен России, и попрекать его советским прошлым. Появилось Духовное управление мусульман Европейской части России (ДУМЕР), которое потом сформировало Совет муфтиев России (СМР), а ныне именует себя Духовным управлением мусульман Российской Федерации. Бурная активность в Москве, включая контакты с властями, политтусовкой и масс-медиа, довольно быстро позволили муфтию Равилю Гайнутдину, главе ДУМЕР и СМР, претендовать на статус «главного мусульманина страны». Таджуддин потихоньку протестовал и наращивал ответную активность. Возникла неприкрытая личная конкуренция. На межрелигиозных конференциях иногда приходилось говорить одному из исламских лидеров, что он будет сидеть справа от Патриарха – то есть по правую руку, а второму – что тоже справа, если смотреть на президиум из зала. Слева сидеть ни один не соглашался, угрожая немедленным уходом.