Читаем Бог. Религия. Священники. Верующие и атеисты полностью

Большая часть текста Ветхого Завета написана на древнееврейском языке, некоторые разделы — на арамейском, официальном языке Ассирийской, а впоследствии Вавилонской и Персидской империй. Во второй половине I тысячелетия до нашей эры арамейский язык вытеснил древнееврейский, что привело к необходимости перевода священного писания на арамейский язык. Такие переводы называются Таргумами (-перевод, разъяснение), наиболее известными из которых являются Таргум Онкелоса и Таргум псевдо-Ионатана. В III столетии до нашей эры некоторые книги еврейского священного писания было переведены на греческий язык. Название этого перевода — Септуагинта (Septuagint — лат. семьдесят) отражает предание о том, как 72 старца по заданию египетского царя Птолемея перевели Тору на греческий (см. Послание Аристея — апокрифическое сочинение, описывающее создание Септуагинты). В первые века нашей эры в это произведение были включены все переведенные на греческий библейские книги, а также сочинения, написанные на греческом языке. Именно Септуагинта была положена в основу христианского Ветхого Завета. Непризнанные иудаизмом книги Септуагинты стали называться в православии — неканоническими, а в католицизме — атороканоническими.

Древнейшей книгой Нового Завета является Апокалипсис (Откровение Иоанна Богослова), первоначальный текст которого составлен в конце 60-х годов I столетия нашей эры. Во II столетии были написаны послания апостольские, со второй половины II столетия начали писаться Евангелия (благовествования) о земной жизни Иисуса Христа, его проповедях, чудесах, смерти и воскресении. И уже в III столетии сочинялись "отчёты" о деяниях апостолов. В христианской церкви III–IV столетий было 6 Апокалипсисов, свыше 40 Евангелий, около сотни апостольских Посланий и до десятка Деяний. В конце IV столетия христианская церковь на своих Лаодикий-ском и Карфагенском соборах из многочисленных книг своего священного писания отобрала для своего канона только 27 книг (4 Евангелия, 1 Деяние, 21 послание и 1 Апокалипсис), а остальные объявила апокрифами — "закрытыми", еретическими книгами.

До 1947 года самыми древними манускриптами Танаха были Ленинградский кодекс и Аллепский кодекс, датируемые X столетием нашей эры. Текст, зафиксированный на этих и более поздних средневековых манустриптах, называется масоретским текстом, по имени масоретов — еврейских филологов, составивших обширные критические замечания к тексту Танаха, а также огласовки (первоначальный текст Танаха был консонантным), знаки кантилляции, и разбивших текст на стихи и разделы. С тех пор и до настоящего времени Танах воспроизводится в новых изданиях буковка в буковку и знак в знак. Масореты подсчитали количество букв, слов и стихов в каждой отдельной книге. Во всём Танахе, по их подсчётам, должно быть 1.527.207 букв; при этом в Торе — 304.805 букв.

В окрестностях Мёртвого моря в 1947 году и позднее в пещерах Кумрана были обнаружены остатки библиотеки иудейских сектантов. Среди найденных свитков были фрагменты и целые произведения большинства книг Танаха. Эти манускрипты, датируемые периодом 250 г. до н. э. — 68 г. н. э. являются самыми древними свидетельствами библейского текста. Кумранские находки позволили сделать вывод о множественности текстуальных традиций Ветхого Завета, существовавших в последние столения до нашей эры. Самые древние полные манускрипты Септуагинты с добавлением к ней книг Нового Завета относятся к IV–V столетиям. Более ранних (древних) текстов Библии нет ни у христианства, ни у иудаизма, за исключением фрагмента книги Чисел (Чисел 6:24–26), написанных на двух серебряных свитках, найденных при раскопках возле Иерусалима. Серебряные свитки датируются VII или VI столетием до нашей эры.

Все древние христианские переводы производятся из Сеп-туагинты. Древнейшим христианским переводом является сирийский перевод (В науке он получил название "Пешито") и латинский ("Вульгата"). В IX столетии из той же Септуагин-ты "просветители славян" Кирилл и Мефодий перевели для богослужебного употребления на церковно-славянский язык часть книг Старого и Нового заветов. А поскольку для того или иного (праздничного, календарного, требного) богослужения употреблялись соответствующие отрывки из Библии, то сама Библия была переведена только в меру богослужебных потребностей. Извлечённые из богослужебных книг тексты Евангелий стали называться Учительным Евангелием, из Ветхого завета — Псалтырью и Паремиями, из апостольских посланий — Апостолом. Следует сказать, что эти тексты не следовали порядку библейского изложения, ни в коей мере не излагали текст каждой отдельной книги с начала до конца. Это в определённой мере скрывало от верующих содержания библейских рассказов. К тому же вплоть до XVI столетия все христианские церкви и секты запрещали читать тексты Библии рядовым верующим. Не случайно вплоть до XVIII столетия чуть ли не единственными критиками библейского текста выступали церковники и богословы!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хор из одного человека. К 100-летию Энтони Бёрджесса
Хор из одного человека. К 100-летию Энтони Бёрджесса

Во вступительной заметке «В тени "Заводного апельсина"» составитель специального номера, критик и филолог Николай Мельников пишет, среди прочего, что предлагаемые вниманию читателя роман «Право на ответ» и рассказ «Встреча в Вальядолиде» по своим художественным достоинствам не уступают знаменитому «Заводному апельсину», снискавшему автору мировую известность благодаря экранизации, и что Энтони Бёрджесс (1917–1993), «из тех писателей, кто проигрывает в "Полном собрании сочинений" и выигрывает в "Избранном"…»,«ИЛ» надеется внести свою скромную лепту в русское избранное выдающегося английского писателя.Итак, роман «Право на ответ» (1960) в переводе Елены Калявиной. Главный герой — повидавший виды средний руки бизнесмен, бывающий на родине, в провинциальном английском городке, лишь от случая к случаю. В очередной такой приезд герой становится свидетелем, а постепенно и участником трагикомических событий, замешанных на игре в адюльтер, в которую поначалу вовлечены две супружеские пары. Роман написан с юмором, самым непринужденным: «За месяц моего отсутствия отец состарился больше, чем на месяц…»В рассказе «Встреча в Вальядолиде» описывается вымышленное знакомство Сервантеса с Шекспиром, оказавшимся в Испании с театральной труппой, чьи гастроли были приурочены к заключению мирного договора между Британией и Испанией. Перевод А. Авербуха. Два гения были современниками, и желание познакомить их, хотя бы и спустя 400 лет вполне понятно. Вот, например, несколько строк из стихотворения В. Набокова «Шекспир»:                                      …Мне охота              воображать, что, может быть, смешной              и ласковый создатель Дон Кихота              беседовал с тобою — невзначай…В рубрике «Документальная проза» — фрагмент автобиографии Энтони Бёрджесса «Твое время прошло» в переводе Валерии Бернацкой. Этой исповеди веришь, не только потому, что автор признается в слабостях, которые принято скрывать, но и потому что на каждой странице воспоминаний — работа, работа, работа, а праздность, кажется, перекочевала на страницы многочисленных сочинений писателя. Впрочем, описана и короткая туристическая поездка с женой в СССР, и впечатления Энтони Бёрджесса от нашего отечества, как говорится, суровы, но справедливы.В рубрике «Статьи, эссе» перед нами Э. Бёрджесс-эссеист. В очерке «Успех» (перевод Виктора Голышева) писатель строго судит успех вообще и собственный в частности: «Успех — это подобие смертного приговора», «… успех вызывает депрессию», «Если что и открыл мне успех — то размеры моей неудачи». Так же любопытны по мысли и языку эссе «Британский характер» (перевод В. Голышева) и приуроченная к круглой дате со дня смерти статьи английского классика статья «Джеймс Джойс: пятьдесят лет спустя» (перевод Анны Курт).Рубрика «Интервью». «Исследуя закоулки сознания» — так называется большое, содержательное и немного сердитое интервью Энтони Бёрджесса Джону Каллинэну в переводе Светланы Силаковой. Вот несколько цитат из него, чтобы дать представление о тональности монолога: «Писал я много, потому что платили мне мало»; «Приемы Джойса невозможно применять, не будучи Джойсом. Техника неотделима от материала»; «Все мои романы… задуманы, можно сказать, как серьезные развлечения…»; «Литература ищет правду, а правда и добродетель — разные вещи»; «Все, что мы можем делать — это беспрерывно досаждать своему правительству… взять недоверчивость за обычай». И, наконец: «…если бы у меня завелось достаточно денег, я на следующий же день бросил бы литературу».В рубрике «Писатель в зеркале критики» — хвалебные и бранные отклики видных английских и американских авторов на сочинения Энтони Бёрджесса.Гренвилл Хикс, Питер Акройд, Мартин Эмис, Пол Теру, Анатоль Бруайар в переводе Николая Мельникова, и Гор Видал в переводе Валерии Бернацкой.А в заключение номера — «Среди книг с Энтони Бёрджессом». Три рецензии: на роман Джона Барта «Козлоюноша», на монографию Эндрю Филда «Набоков: его жизнь в искусстве» и на роман Уильяма Берроуза «Города красной ночи». Перевод Анны Курт.Иностранная литература, 2017 № 02

Николай Георгиевич Мельников , Энтони Берджесс

Критика