Богач, бедняк

И прошел в ванную. Гретхен слышала, как он там двигается. Она допила кофе. Кофе остыл и был слишком сладкий из-за сахара на дне чашки. Она сжала голову руками, уперев локти в стол среди книг, – ей было стыдно. «Все из-за письма Рудольфа, которое пришло сегодня, – подумала она. – И из-за свитера Колина. Из-за того, что отношения с этим бедным молодым человеком с его оксфордским выговором никак не складываются».

Он вышел в своей рубашке и пиджаке, все еще влажном и мятом, – Гретхен стояла и ждала его. Без очков он выглядел даже красивым – коротко остриженные волосы, широкий лоб, тяжелые веки, прямой нос, пухлые губы, маленькие, прижатые к голове уши. И все это высечено из безупречного темного камня, и все немного жалкое.

– А теперь я вас покидаю, моя дорогая, – сказал он.

– Я отвезу вас на машине, – тихо произнесла она.

– Благодарю, но я пройдусь.

– Дождь-то по-прежнему льет.

– Мы, израилиты, не обращаем внимания на дождь, – мрачно пошутил он.

Она попыталась рассмеяться, но искорка веселья не вспыхнула.

Он повернулся к двери. Она протянула руку и схватила его за рукав.

– Кози, – сказала она. – Пожалуйста, не уходите так.

Он приостановился и повернулся к ней.

– Пожалуйста, – повторила она. И, обвив руками его шею, поцеловала в щеку.

Его руки медленно поднялись и взяли в ладони ее голову. Он нежно поцеловал ее. Потом уже не так нежно. Она почувствовала, как его руки заскользили по ее телу. «А почему бы и нет?» – подумала она и прижалась к нему. Он попытался отстраниться и увести ее в спальню, но она опустилась на диван. Нет, только не в постели, где она лежала с Колином.

Он стоял над ней.

– Раздевайся, – сказал он.

– Выключи свет.

Он нагнулся к выключателю, и комнату заполнила темнота. Раздеваясь, она слышала, как и он снимает с себя одежду. И вздрогнула, когда он подошел к ней. Ей захотелось сказать: «Я совершаю ошибку, пожалуйста, уходи», но устыдилась своего порыва.

Она была сухая, не готовая принять его, но он мгновенно, с болью вошел в нее. Она застонала, но не от удовольствия. Ей казалось, что ее раздирают на части. Он был сильный и брал ее грубо, а она лежала неподвижно, терпя боль.

Все кончилось скоро, без звука. Кози встал, и она слышала, как он на ощупь пошел через комнату к выключателю. Она вскочила, ринулась в ванную и заперла за собой дверь. Несколько раз сполоснула лицо холодной водой и уставилась на свое отражение в зеркале. Стерла остатки губной помады, размазанной вокруг рта. Она с удовольствием приняла бы горячий душ, но ей не хотелось, чтобы он это услышал. Гретхен надела халат и стала ждать, надеясь, что он уйдет до ее появления. Но он по-прежнему был там, стоял – бесстрастный, одетый – посреди комнаты и ждал. Гретхен попыталась улыбнуться. Как это у нее получилось, она не знала.

– Никогда больше не поступай так ни с кем, моя дорогая, – ровным тоном произнес он. – И уж во всяком случае, со мной. Я не хочу, чтобы меня только терпели. Не хочу, чтобы мне делали снисхождение. Не хочу быть частью чьей-либо программы расовой интеграции.

Она стояла, опустив голову, не в силах произнести ни слова.

– Когда ты получишь свою степень, – продолжал он все тем же недобрым тоном, – сможешь изображать из себя благостную леди перед несчастными в клиниках для бедных, будешь красивой богатой белой дамой, наглядно доказывающей всем этим ниггерам и маленьким червякам, сколь демократична и щедра ее прекрасная родина и какими любящими христианками могут быть белые женщины, не имеющие мужей. Я этого не увижу – меня тут не будет. Я вернусь в Африку и буду молиться, чтобы благодарные маленькие ниггеры и благодарные маленькие червячки наконец набрались мужества и перерезали тебе горло.

И, не сказав больше ни слова, он вышел. Дверь неслышно затворилась за ним.

Через некоторое время Гретхен навела порядок на столе, за которым они работали. Она сложила чашки и блюдца в мойку на кухне и сдвинула в сторону книги. «Слишком я стара, чтобы сидеть за учебниками, – подумала она. – Мне это не по силам». Затем, с трудом передвигаясь, прошла к входной двери и заперла ее.

На следующее утро она не пошла на две воскресные лекции. Вместо этого позвонила в студию Сэму Кори и спросила, можно ли приехать к нему поговорить.

Глава 2

1964 год

Хотя Джин была беременна, она каждое утро обязательно спускалась вниз, чтобы позавтракать с ним.

«Я хочу к концу дня уставать не меньше, чем ты, – говорила она. – Не желаю быть похожей на тех американских жен, которые весь день валяются в постели, а когда мужья возвращаются с работы, каждый вечер вытаскивают бедняг из дому, потому что самим некуда девать энергию. В большинстве случаев семьи распадаются не из-за измен, а из-за энергетической несовместимости».