Богач, бедняк

– За туалетами, – скороговоркой сказал бармен, – будете найти un escalier – лестница, в подвал. Там спать после работы наш dishwasher – посудомойка. Может, вы найдете там то, что искать. Этого человека зовут Данович. Sale type[29]. Будьте осторожны. У него есть друзья.

Томас наблюдал, как женщина сняла один чулок, помахала им и принялась стягивать подвязку со второй ноги. Делая вид, что продолжает с интересом следить за стриптизом, Томас неторопливо направился к светящемуся в конце зала табло «Туалеты. Телефон». Все вокруг, казалось, смотрели только на раздевавшуюся девицу, и Томас был почти уверен, что никто не обратил внимания, как он прошел в арку под табло. Миновав двери, откуда неслась вонь уборных, он увидел ступеньки, ведущие в подвал. Он быстро спустился вниз. Лестница, освещенная тусклой лампочкой, упиралась в тонкую отлакированную фанерную дверь. Сквозь шум оркестра он услышал за дверью истерический умоляющий женский голос, который вдруг резко оборвался, точно женщине зажали рот рукой. Томас толкнул дверь, но она была заперта. Тогда он отступил назад и с силой ударил в дверь плечом. Прогнившее дерево и хилый замок подались одновременно, и он влетел в подвал. Джин силилась подняться с раскладушки посудомойки. Спутанные волосы свисали ей на лицо. Один рукав у свитера был почти оторван. Мужчина в габардиновом костюме, Данович, стоял рядом с ней лицом к двери. В свете лампы, одиноко свисавшей на проводе с потолка, Томас разглядел батареи пустых винных бутылок, верстак и разбросанный в беспорядке плотничий инструмент.

– Том! – крикнула Джин. – Забери меня отсюда! – От страха она уже протрезвела, а возможно, и раньше не была такой пьяной, как вообразил Пинки. Она попыталась встать, но Данович грубо толкнул ее обратно, продолжая стоять лицом к Томасу.

– Тебе что надо? – спросил он Томаса. Данович говорил по-английски, но язык у него заплетался. Он был приблизительно того же роста, что и Томас, с широкими массивными плечами. Одна щека у него была обезображена шрамами от удара ножом или бритвой.

– Я пришел, чтобы отвезти эту даму домой, – сказал Томас.

– Я сам отвезу даму домой, когда сочту нужным. Fous-moi le camp[30], янки! – И он толкнул Джин ладонью в лицо, когда она вновь попробовала подняться.

Наверху стриптизерша, видимо, сняла еще что-то, так как оркестр загремел с новой силой.

Томас сделал шаг к раскладушке.

– Не устраивай скандала, – спокойно сказал он Дановичу. – Дама поедет со мной.

– Если она тебе так нужна, попробуй забери ее. – Данович неожиданно отступил назад, схватил с верстака молоток и поднял его над головой.

«О Господи, – подумал Томас, – всюду свой Фальконетти».

– Умоляю, Том! Умоляю! – всхлипывала Джин.

– Даю тебе пять секунд, чтобы ты убрался. – Данович двинулся к Томасу, держа молоток на уровне его лица.

Томас понимал: в любом случае надо уберечь голову от удара. Если молоток заденет его даже по касательной, все будет кончено.

– Ладно-ладно, – сказал он, слегка отступая и миролюбиво подняв руки. – Я не собираюсь драться.

И как только Данович, замешкав, опустил молоток, бросился ему под ноги и изо всей силы боднул югослава головой в пах. Удар молотком пришелся Томасу по плечу, и оно сразу онемело. Но и Данович зашатался, теряя равновесие, и Томас, обхватив руками его колени, повалил его на спину. Падая, тот, вероятно, ударился головой, так как на секунду отключился и перестал сопротивляться. Томас воспользовался моментом и схватил его за голову. Данович снова замахнулся молотком, и Томасу достался удар по локтю, который он выставил вперед, защищая лицо. Томас потянулся к молотку, другой рукой ткнув Дановича в глаза. Но он не сумел отобрать его и тут же почувствовал резкую боль в колене. На этот раз он изловчился и поймал примитивное, но грозное оружие. Не обращая внимания на удары, которые Данович наносил ему безоружной рукой, он выкручивал кисть своего противника до тех пор, пока молоток не выпал из его кулака и не отлетел в сторону на цементный пол. Отпихнув Дановича коленями, Томас бросился к молотку и схватил его. И он, и Данович поднялись на ноги, но Томас из-за поврежденного колена двигался с трудом. Ему пришлось переложить молоток в левую руку – правое плечо у него совсем онемело.

Сквозь гром оркестра и собственное тяжелое дыхание он слышал, как кричит Джин, но ее голос доносился до него приглушенно, словно издалека.