Богач, бедняк. Нищий, вор

Рудольф сел в свой «шевроле» и поехал в «Силлитоу-Холл». Входя в пустынное здание, он обратил внимание на дощечку, напоминавшую о лейтенанте Силлитоу. По заставленному мебелью холлу ездила на трехколесном велосипеде девочка лет четырех в голубом комбинезончике. Бегавший вокруг девочки большой сеттер залаял на него. Рудольф был немного озадачен. Он не ожидал увидеть в мужской школе четырехлетнюю девочку.

Дверь открылась, и в холл вошла миловидная круглолицая молодая женщина.

— Замолчи, Бонни, — приказала она собаке и улыбнулась Рудольфу. — Не бойтесь, он не кусается.

Рудольфу было непонятно, что она тут делает.

— Вы чей-нибудь отец? — спросила женщина, ухватив собаку за ошейник и чуть не задушив ее, в то время как пес отчаянно махал хвостом.

— Не совсем, — ответил он. — Я дядя Билли Эббота. Я звонил сегодня утром.

На приятном круглом лице появилось странное выражение. Сочувствие?.. Подозрение?.. Облегчение?..

— Да-да, он вас ждет. Я — Молли Фейруэзер, жена старшего воспитателя. Мальчики должны вот-вот вернуться из часовни.

Это объясняло присутствие и девочки, и собаки, и ее самой. Рудольф тотчас решил, что эта здоровая приятная женщина никак не могла быть виновата в переживаниях Билли.

— Может быть, пока зайдете к нам и чего-нибудь выпьете?

— Мне не хочется доставлять вам беспокойство, — сказал Рудольф, но все же последовал за ней.

Гостиная была просторной и уютной. Старая мебель, множество книг.

— Мой муж тоже в часовне, — объяснила миссис Фейруэзер. — По-моему, у нас где-то осталось немного хереса. — Из другой комнаты донесся детский плач. — Это мой младший о себе напоминает, — сказала она и торопливо налила Рудольфу рюмку хереса. — Извините, я сейчас. — Она вышла, и плач тотчас стих. Вернувшись, она поправила волосы и налила себе хереса. — Да вы присаживайтесь.

Наступила неловкая пауза. Глядя на эту женщину, Рудольф подумал, что, хотя миссис Фейруэзер познакомилась с Билли всего несколько месяцев назад, она должна знать мальчика гораздо лучше, чем он, приехавший сюда в полном неведении с поручением спасти племянника. Надо было попросить Гретхен прочесть ему по телефону расстроившее ее письмо.

— Билли очень хороший мальчик, — наконец нарушила молчание миссис Фейруэзер. — Такой красивый и воспитанный. У нас здесь есть и сорвиголовы, мистер… — Она запнулась.

— Джордах, — подсказал Рудольф.

— Поэтому мы ценим тех, кто умеет себя вести.

Она глотнула хереса. Глядя на нее, Рудольф решил, что мистер Фейруэзер — счастливый человек.

— Его мать очень о нем беспокоится… — начал Рудольф.

— Правда? — Ее реакция была слишком быстрой. Значит, неладное почувствовала не только Гретхен.

— На этой неделе она получила от него письмо. Конечно, матери склонны преувеличивать… однако у нее сложилось впечатление, что мальчик в полном отчаянии. — Не имело смысла утаивать цель своего приезда от этой явно рассудительной и доброжелательно настроенной женщины. — Слово «отчаяние» мне лично кажется слишком сильным, но я все же приехал выяснить, в чем дело. Его мать живет в Калифорнии, и… — Он замялся. — В общем, она вышла замуж второй раз.

— О, в нашей школе этим никого не удивишь, — рассмеялась миссис Фейруэзер. — Я имею в виду не то, что родители живут в Калифорнии, а то, что они разводятся и женятся по второму разу.

— Ее муж несколько месяцев назад погиб.

— Вот оно что, — сочувственно сказала миссис Фейруэзер. — Какое горе. Может, поэтому Билли… — Она замолчала на полуслове.

— Вы тоже заметили, что с ним что-то происходит? — спросил Рудольф.

— Пожалуй, вам лучше побеседовать об этом с моим мужем. — Она неуверенно провела рукой по коротко остриженным волосам. — Это, как говорится, по его части.

— Я уверен, вы не скажете ничего такого, с чем ваш муж не согласился бы, — заметил Рудольф. Он не сомневался, что в отсутствие мужа она будет держаться менее настороженно и не станет так уж выгораживать школу, если школа в чем-то виновата.

— У вас пустая рюмка, — сказала миссис Фейруэзер. Взяла ее и наполнила.

— У него плохие отметки? Или, может, кто-нибудь из ребят почему-то над ним издевается?

— Нет, — ответила миссис Фейруэзер, протягивая ему вторую рюмку хереса. — Занимается он хорошо, и, по-моему, учеба не представляет для него трудностей. И мы не разрешаем детям издеваться друг над другом. Просто… — Она пожала плечами. — Он необычный мальчик. Мы с мужем пытались понять, в чем дело, но безуспешно. Он… он очень замкнутый. У него ни с кем нет контакта: ни с другими мальчиками, ни с учителями. Сосед Билли по комнате попросил перевести его в другую комнату…

— Они дерутся?