Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель

Вспоминалось детство, и особенно тот день, когда он, восьмилетний мальчик, встретил у дверей игрушечного магазина красивую сеньору с маленькой белокурой девочкой, которой только что подарили велосипед. Бето помог женщине поднести покупки до машины, а она разговорилась с ним и, узнав, что его мать болеет и не может работать, купила мальчишке целую кучу подарков. Бето потом долго вспоминал эту сеньору, которую он встретил спустя много лет. Если бы он мог тогда знать, что женщина с грустными глазами — его родная мать Марианна, которая в течение многих лет безуспешно разыскивает его, а белокурая девочка — его будущая жена Марисабель. Скольких слез тогда удалось бы избежать.

Впрочем, Бето считал, что ему грех жаловаться на судьбу. Ведь он сумел найти своих родных родителей и ощутил себя любимым. И еще раз судьба оказалась милостива к их семье, когда Луис Альберто выжил после коварного нападения на теплоходе «Санта-Роза» и в конце концов вернулся домой к жене и детям.

Именно поэтому Бето, обожавший отца и мать, больше всего переживал, что ложное обвинение навлечет позор и бесчестье на их семью. От этих мыслей он ощущал, как будто непомерная тяжесть придавливает его к земле, и, чтобы хоть немного забыться, вновь погружался в свои воспоминания.

Однажды после бесед с падре Игнасио Бето в течение нескольких дней сряду вспоминал те годы, когда учился на архитектурном факультете, а позже в Академии художеств, и особенно ту анонимную выставку, где учащиеся должны были оценивать неподписанные работы друг друга. Причем лучшие произведения отправлялись на Панамериканскую выставку живописи, так что на самом деле это была вовсе не игра, а вполне серьезное дело.

Вот почему куратор группы, где учился Бето, специально попросил его дать завышенные оценки работам одного художника, имени которого Бето не знал и так и не узнал. «Я, должно быть, обидел его своей припиской», — подумал Бето, вспомнив, как он чиркнул: «Бесталанно» — против соответствующих номеров. Удивительно, но тогда строгий Бето из прошлого написал так, даже не задумавшись, какие чувства это вызовет у неизвестного художника — он считал вполне справедливым, что выражает свою оценку не только соответствующими баллами, но и словесно — «пусть знает, что ни на что не способен» — щадить чьи-то чувства ему показалось бы просто абсурдом.

В то же время у него появилось ощущение, что он где-то видел впоследствии не только эту манеру, но и одну из тех картин, что были на выставке. Людям свойственно помнить то, что их интересует, профессионала всегда можно узнать по удивительно цепкой памяти на самые мелкие детали того, что связано с его делом. Бето же обладал почти фотографической зрительной памятью — через много лет он мог воспроизвести в памяти поразившее его сочетание оттенков во время заката, краски и силуэты, контуры и сочетания цветов, объемов, плоскостей… Стоит ли говорить о том, что художественные произведения — картины, рисунки, наброски, не только выполненные его рукой, но и любым другим художником, навечно запечатлевались у него в мозгу. Поэтому он теперь совершенно явственно вспомнил, что, безусловно, видел одну из работ с той выставки еще раз, хотя и довольно бегло.

И вот теперь он напрягал память, стараясь вспомнить, где и когда это было. Он настолько был поглощен этой работой по оживлению забытых образов, что ему самому внезапно стало удивительно — отчего же это он вдруг так упорно старается это вспомнить, так ли уж важно, где именно он видел впоследствии ту картину. «Да, это очень важно», — подсказал ему внутренний голос, а Бето, как человек искусства, всегда прислушивался к своей интуиции.

Проще всего было припомнить антураж… картина, на ней была изображена типичная мексиканская прерия, но она выглядела ненастоящей, как будто срисованной с декорации — такой прерию мог изобразить не мексиканец, а европеец, знавший о Мексике только понаслышке или побывавший в ней один-единственный раз, а затем взявшийся по памяти рисовать путевые этюды. Так, она висела на стене, на гладкой белой стене… нет, стена была не белая, а светло-серая, типичный цвет стен в офисах, где стоит темная мебель, светлая оргтехника и белые жалюзи на окнах… ну конечно, это была контора, причем обставленная несколько шаблонно, как в рекламах офисной мебели… Бето старался припомнить, какое такое важное учреждение он посещал сравнительно недавно — его не оставляло ощущение, что это было лишь две-три недели назад.

Бето был настолько сосредоточен, что не заметил, как дверь гостиной тихо открылась и вошла Марисабель.

— Бетито, — тихо позвала она, — ты будешь кофе?

Бето вздрогнул от неожиданности, Марисабель удивленно подняла брови:

— Что с тобой?

— Нет-нет… ничего, — пробормотал Бето. — Я просто так, задумался что-то.

— О чем?

— Знаешь, привязалась какая-то ерунда… — попытался улыбнуться Бето. — Бывает так, пристанет какая-то мысль, и никак от нее не отделаешься…

— И что это за мысль? — не отставала Марисабель.