Богдан Хмельницкий

сажали на кол, рубили головы *). Разгоняя таким образом шайки, Вишневецкий дошел

почти до Переяславля и намеревался перейти на другую сторону Днепра, чтоб

поспешить на помощь Потоцкому 5), но услыша, что Переяславль возмутился и

Кривонос е десятью тысячами готовится поразить князя в), возвратился назад, и тут, на

обратном пути, недалеко от Березани, явились к нему шесть Козаков с письмом

Хмельницкого, в котором предводитель Козаков извещал князя о поражении польских

гетманов под Корсуном, просил не

Н Bog. Maszk. Zb. Раш. о dawn. Polsce, У, 59.—Раш. Albr. Rad., II, 264.

2)

Korona Polska, przez Kaspra Niesieckiego, t. IY, о Wiszniewieckicli.

3) Памяти, киевск. комм., I, 3, 26.—Latop. Jerl., 66. d) Памяти, киевск. коми., I, 3, 157.

5)

Лет. Вел., I, 30.

°) Памяти, киевск. коми., I, 3, 29.

190

оскорбляться этим и не начинать неприятельских действий против русских.

Вишневецкий, вместо ответа, приказал посадить на кол посланников Хмельницкого. На

дороге, между селами Войтовым и Филипповым, был исполнен этот приговор х).

Воинственный князь негодовал на тех дворян, которые от страха готовы были мириться

с козаками. Побрякивая саблею, он восклицал: «Вот чем следует удалить Козаковъ» 2).

Услыша, что под Лубнами собираются мятежники, князь поспешил назад; в Лубнах

оставалась супруга его, Гризельда, дочь Фомы Замойского, которую он нежно любил. С

часу на час разгорался мятеж в окрестностях: положение Вишневецкого было

небезопасно; из собственной дружины его осталось только уже три тысячи 3).

Собравшись наскоро, Вишневецкий с семейством и с пятнадцатью слугами 4) выехал из

Лубен, навеки попрощавшись с ними и заплакав о потерянных маетностях, по

замечанию' летописца 5). В Киеве переправиться уже было невозможно: Вишневецкий

переправился чрез Днепр в Любече и отправил княгиню с сыном в Вишневец чрез

Полесье, при вооруженной страже, со множеством католиков обоего пола, спасавшихся

от восстания 6). В Любаре пристала к нему толпа украинских шляхтичей, убежавших из

своих маетностей при слухе о козацких восстаниях 7). Затем Иеремия несколько дней

пробыл в Житомире, куда стеклись оставшиеся в русской земле шляхтичи на сеймик.

Вишневецкий своим примером и убеждениями поддержал в них падающий дух,

увеличил свой отряд новыми охотниками, дал ему правильное разделение и, при

содействии киевского воеводы Тышкевича', сделал постановление о сборах с повета

для содержания войска; а пока нужные для того деньги могли быть собраны с поселян,

дал заимообразно собственных несколько тысяч злотых 8). Отсюда он, как русский

воевода, послал универсалы во Львов, главный город своего воеводства, и убеждал

тамошнюю шляхту вооружиться и спешить на выручку Речи-Посполитой; извещал, что

скоро на Польшу нападет огромная орда с султанами Нуреддином и Калгою и с самим

ханом 9). Потом, услыша, что Кривонос отправлен против его имений, Иеремия

обратился в глубину Украины правого берега; на дороге ему предстояло местечко

Погребище.

Жители составляли загон; из соседних сел стекались хлопы; священники ободряли

их; никто не ожидал нападения — и вдруг налетел Вишневецкий. Все попались в его

пуки; князь сажал на кол, тиранил мучительно и виновных и невиновных 10), особенно

мучил священников, «ничтоже со-

1)

Летоп. Велич. I, 79.

2)

Histor. ab. exc. Wlad., IV, 22.

3)

Летоп. Велич., I, 49.

4)

Рук. Имп. П. В. разнояз. ист. F. № б.

5)

Ист. о през. бр.

6)

Летоп. Велич., I, 26, — Иетор. о през. бр. — De reb. gest. contra cos. 67.— Poch.

wojenn. slaw.

7) Jemiolowsk. pamietnik., 4.

8) Latop. Jerl., 60.

9) Рукоп. И. П. Б. разнояз. ист. f. .N» 5.

10) Летоп. Величка, I, 95,—Рат. о wojri. kozac. za Chmieln., 12.—Wojna dom.

1, 17.

191

гревшихъ», по замечанию русского летописца им просверливали буравом глаза 2).

Вышедшп из Погребища, князь очутился среди разгара восстания. Все кругом

волновалось. Вишневецкий послал шляхтича Барановского в Немиров, свою

маетность, требовать провианта для войска, а сам между тем стал в Ободном 3).

Барановский подошел к городу, увидел, что ворота заперты. Немировские пьяницы

и повесы, как называет их летописец, вышли на вал и закричали ему: «Идите прочь! уж

тут нет лядского духа: не знаем мы твоего пана! Есть у нас другой пан —

Хмельницкий» 4). С таким ответом воротился Барановский.

Вишневецкий разъярился, услыша, что рабы его более не повинуются ему, и тотчас

с дружиною отправился под Немиров. Вишневцы выбили деревянные стены, вырвали

колья и ворвались в местечко. Священники били сами в набат; мещане и козаки

защищались отчаянно, но не устояли против княжеской дружины: храбрейшие легли в

сече, а те, которые были потрусоватее, побросали оружие и попрятались в погребах, по

чердакам домов. Князь въехал в Немиров.

Мещане думали как-нибудь умилостивить разгневанного владельца, выползли из

своих закоулков, как выражается летописец, и, дрожа от страха, пришли к владельцу.

«Мы невинны,—говорили они,—были здесь злодеи козаки; они — изменники, они так

отвечали Барановскому, а мы ничего не знаем, не ведаем. Помилуй нас! Готовы дать,

что прикажешь!»

«Подайте мне виновных!» кричал Вишневецкий и на другой день приказал