Богдан Хмельницкий

только тем, которые уже прежде приехали сюда в свои имения, да и то тем только,

которые не так важны, а ложнейшим надобно поприудержаться, пока поспольство

утихнет. Пусть присылают своих урядников, только непременно русских, с самым

малым числом провожатых, а с подданными пусть обращаются как можно скромнее и

дружелюбнее» *). Кисель должен был согласиться с доводами гетмана; но по своей

привычке держаться средины, в одно и то же время дружески советовался с

Хмельницким и писал королю, что гораздо лучше взяться за оружие снова, чем иметь

хлопов и не владеть ими, и просил только, чтоб когда начнется война, то дали бы ему

тайно знать заранее, дабы он мог безопасно убраться из Украины и вывести оттуда

дворянство под благовидным предлогом отъезда на сейм 2).

Хмельницкий с своим реестром отправил посольство к королю. В письме своем к

Яну Казимиру козацкий гетман изъявлял от имени своего козачества благодарность за

утверждение Зборовского договора, и заметил, что как на сейме не приняли

митрополита, и поэтому не дали возможности пре-

Ч Автогр. Публ. Бпбл., 165.

2)

Памяти, киевск. коым., II, 3 24 и 30.

351

кратить религиозные недоумения, то козачество просит, чтоб, согласно договору

Зборовскому, уния была непременно уничтожена, и все церкви и церковные имения,

которыми владеют униты по прежним королевским привилегиям, были по смерти их

немедленно возвращены греческому духовенству, дабы не было отнюдь разъединения в

православной вере *).

Гетман поручал своим депутатам просить короля, чтобы все должности во всех

русских областях были раздаваемы православным, чтобы паны, приходящие в

украинские поместья, являлись без военной ассистенции и обращались кротко с

хлопами, причем замечалось, чтоб и киевский воевода не имел при себе ассистенции.

Хмельницкий, сверх того, требовал, чтоб коронное войско не приближалось к линии,

обозначавшей границы земли, уступленной но Зборовскому договору козакам, наконец,

он домогался выдачи своего врага Чаплинского.

Король принял депутатов очень ласково, а на просьбу, представленную ими,

козацкие депутаты в мае получили такой ответ: «относительно унии король сообщал,

что киевский митрополит в присутствии епископов разговаривал с унитами, а что

касается до епархий и церквей, то король уже более сделал, чем обещал; если же кто из

частных лиц препятствует, то король готов оказать правосудие». Это были только слова.

При этом король счел нужным заметить, что обещание раздавать должности только

исповедующим греческую веру относится единственно к трем воеводствам:

черниговскому, киевскому и брацлавскому. Сообразно козацкой просьбе, король обещал

написать к киевскому воеводе, чтоб и он сам и другие паны жительствовали в этих трех

воеводствах без вооруженной ассистенции, ограничиваясь только домашнею

прислугою, но заявлял свое недовольство составленным козацким реестром: из

шляхетских имений брацлавского воеводства вписано в реестр много хлопов; шляхта

на это жалуется и король приказывал или заменить их другими, или вывести из

шляхетских имений, чтоб они пе присвоивали себе панских грунтов и не волновали

подданных, с которыми имели совместное жительство. Относительно желания, чтоб

коронное войско не приближалось к козацкой границе, король замечал, что коронное и

запорожское войско равным образом принадлежат Речи-Посполитой и коронное войско

будет иметь право идти повсюду, где окажется нужным, не делая вреда запорожскому, а

гетман коронный должен сноситься с запорожским о мерах порядка и защиты. Что же

касается до Чаплинского, то король высказал, что находит требование Хмельницкого

уже неприличным, после того как под Зборовом он вошел в милость короля и все

прежнее должно быть забыто. Король прибавил, что не нуждается ни в какой услуге

Чаплинского 2). Вместе с тем король писал к воеводе, чтоб он внушил шляхтичам и

панам не раздражать простого народа, обращаться с подданными ласково, не подавать

никакого повода к беспорядкам 3).

Папство вообще было очень недовольно этими требованиями Хмельницкого.

«Видимое ли дело! — кричали поляки. — Хмельницкий смеет требовать

*) Памяти, киевск. комы., П, 3, 9—18.

2)

Рукоп. И. II. Б. разнояз. № б.

3)

Памяти, киевск. коми., II, 3, 38.

352

уничтожения унии, и от кого же? от короля-католика! И король принимает такия

посольства!»

Хмельницкий знал об этих толках. В мае он прибыл в Киев с полковниками,

сотниками и двумя тысячами Козаков; козаки окружили замок, где был тогда Кисель, и

гетман имел с ним свидание. Бедные шляхтичи думали, что их ограбят и перебьют

вместе с воеводою. Но хотя гетман и воевода поговорили друг с другом крупно за.свое

первенство, однако расстались друзьями, и вслед затем в Киеве казнено несколько

бунтовщиков ‘). Но это не успокоило народа. Более вела к спокойствию уступчивость

самого дворянства.

Некоторые паны, видя, что «плетью обуха не перешибешь», как гласит пословица,

стали приходить в свои маетности одни и соглашались жить и управлять на таких

условиях, какие им предложат. Мужики, услыша это, покидали оружие и возвращались.

Они сходились на сходки и рассуждали, как им принимать панов.