Богдан Хмельницкий

позади себя чернеющие ряды людей: им показалось, что они летели прямо на них.

«Веда! беда!—кричали поляки:— это Хмельницкий!» Они сожгли возы свои, покинули

в поморянском замке больных и раненых, бросили порох и две пушки и торопились

соединиться с королем, делая по две и по три мили в день. Иные второпях кидались в

Буг вплавь, и многие из таких утонули—«и много тогда погибло ляхов от одной

боязни», говорит летописец а). Хмельницкого не было; черневшая толпа был татарский

загон, уводивший невольников. Увидя польское войско, татары бежали от него в страхе,

никак не предполагая, что их появление наделало такого ужаса тем, которых они

боялись сами 4).

Избавившись от опасности, польское войско прибыло в королевский лагерь без

запасов, пожитков и потеряло значительную часть артиллерии в своих походах.

Потоцкий с другою частью войска прибыл к Сокалу, около 10-го мая, ранее короля и

отправил к Калиновскому присланного от короля подканцлера Радзеевского, который

имел нарочно поручение от короля примирить обоих гетманов; последние продолжали

ненавидеть друг друга. 17-го мая прибыл в Сокал Ян Казимир с шестью тысячами и

тотчас приказал укреплять валом место для стана, опасаясь, чтоб козаки не напали на

них прежде, чем соберутся все польские отряды. Высланный на разъезды с верными

Речи-Посполитой козаками Забусский, произведенный королем в 1649 году в звание

козацкого гетмана, привел нескольких пленных Козаков, и те показали, что

Хмельницкий намеревается с быстротою ударить на королевский стан прежде, чем то

войско, что шло из-под Каменца, достигнет его. Но Хмельницкому не удалось. 22-го

мая Калиновский прибыл в Сокал, за ним явилось и все его войско. Все представлялись

королю перед его шатром. Ко-

4)

Annal. Polon. Clim., I, 236—237.

2)

ИТстор. о през. бр.—Histor. belli cosac. polon., 184. — Annal. Polon. Clim., I,

238,—Pam. do pan. Zygm. III. Wlad. IY i Jan. Kaz., П, 165.—Дневн. Освец. Киевск. Стар.

1882 г. Май, 259.

3)

Истор. о през. бр.—Дневи. Освец. Иииевск. Стар. 1882 г. Май, 260.

4)

Histor. belli cosac. polon., 135.

398

роль надеялся, что это войско придет в числе 12.000 человек, а его осталось только

6.000; все люди были истомлены и измучены долговременными трудами, лошади

изранены, а у многих товарищей и у большей части прислуги лошадей вовсе не было и

они плелись пешком *).

Хмельницкий доходил до Тарнополя, но услышал, что планы его разрушены и что

войско уже соединилось с королем. Досадуя на Джеджалия за то, что провел попустому

время под Каменцем 2), гетман возвратился назад, стал под Збаражем и там решился

дожидаться хана 8).

Так находились неприязненные войска в своих лагерях около трех недель; оба

теряли удобное время к нападению одно на другое. Хмельницкий не отваживался

напасть на короля, потому что польские силы увеличивались с каждым часом, между

тем как положениеКозаков под Збаражем было невыгодно: распространились в таборе

повальные болезни, до того пагубные, что в короткое время козаки вывезли двести

шестьдесят возов с мертвыми и больными Кроме того, край этот был опустошен

прежнею войною и в последний год саранчею 6). Армия начала терпеть голод.

Хмельницкий посылал отряды в Полесье и на Волынь для фуража 6).

В это время у Хмельницкого произошла семейная драма, одно из таких событий,

которые сами по себе, в ряду громких политических событий, кажутся для истории

малозначительными, на самом же деле по тому влиянию, какое оказывают на сердце

героев эпохи, гораздо важнее, чем, быть может, предполагают. Жена гетмана Богдана

Хмельницкого, бывшая Чаплинская, загадочная женщина, в личности которой надобно

искать завязку всей драмы, называемой в народном предании Хмельншциною,

женщина несомненно любимая гетманом страстно—изменила ему, связалась с каким-

то часовщиком из Львова, которого Хмельницкий сделал своим дворецким и доверял

ему беречь свое казнохранилище. Нежданно, когда в виду наступавшей войны надобно

было платить союзникам татарам, Хмельницкий не досчитался одного боченка ст.

червонцами. Сперва думал Хмельницкий, что взял его сын гетманский Тимош, который

был тогда послан с козаками к пределам Литвы; он написал об этом сыну, а Тимош

письменно отвечал, что не знал даже о существовании этого боченка. Тогда

Хмельницкий приказал сделать допрос своему любимцу дворецкому, а сам между тем

уехал к войску, собравшемуся в поход против Польши. Допрос с пытками производил в

отсутствие гетмана сын его Тимош. Преступник сознался не только в покраже денег, но

и в любовной связи с женою гетмана. Хмельницкий, получивши такое сведение, в

порыве оскорбленного чувства и поруганной чести, написал к сыну приказание

покончить с обоими. Виновных раздели до-нага, связали вместе в таком виде, в каком

они прелюбодействовали (sicut erant in actione adulterii) и

') Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Май, 261.

2)

Истор. повеетв. о Мал. Росс., 78.

3)

"Woyna dom. Ч. 2, 19. — Hist. belli cosac. polon., 142. — Stor. delle guer. civ.,

252,

4)

Woyna dom. 4. 2, 21.

5)

Истор. о през. бр.

®) Hist. belli cosac. polon., 138.

повесили1). По известию одного современного дневника, Тимош вместе со своею