Богдан Хмельницкий

Подали ханскую саблю. Хмельницкий поцеловал ее в сталь й, стоя в кругу мурз,

произнес такую клятву:

«Боже, всей видимой и невидимой твари Содетель! Ведатель помышлений

человеческих! клянусь тебе, чего ни потребую, чего ни попрошу у его ханской милости

—все буду делать без коварства и измены; и еслиб с моей стороны вышло что-нибудь

ко вреду его ханской милости, то допусти, Боже, чтоб этою саблею отделилась моя

голова от тела!»

«Мы теперь верим тебе», сказал хан, и подал Хмельницкому руку. Прочие мурзы

также давали козаку руки, в знак союза 3).

Однако ответ ханский относительно войны все еще не был решителен.

. «Поляки не платят мне дани,—это правда,—говорил Ислам-Гирей,— однако я еще

не могу начать войны, потому что дело не решено в Диване. Впрочем, кажется, в

Диване будет объявлена война. Начинайте вы, потом и я пойду и разорю всю Польшу.

Теперь же вы можете пригласить моего пере-

1)

Летол. Велич., I, 44.

2)

Wojny z Ottomanami. Collectanea, t. I, 200.

3)

Летол. Велич., I, 45.

151

конского мурзу Тугай-Вея; пусть он пойдет с вами на поляков 1). Позволив, таким

образом, своему мурзе идти на Польшу, хан отправил гонца к коронному гетману и к

князю Иеремии Вишневецкому, важнейшему из пограничных панов Речи-Поснолитой,

с уверениями в союзе 3).

Хмельницкий прожил несколько времени в Бахчисарае и хан оказывал

расположение ему и козакам. Когда наступил праздник Светлого Воскресения и козаки

начали, в знак торжества, по своему обычаю, палить из ружей, хан приказал узнать, чтд

это значит; мурзы донесли ему, что козаки празднуют свой байрам великий; тогда хан

приказал им выкатить три бочки вина, в знак милости, и послал пять быков и

пятнадцать баранов на обед. После праздника Пасхи Хмельницкий выехал из

Бахчисарая. Хан, на прощаньи,подарил ему черкесский панцырь, колчан, лук и стрелы,

розовый кафтан из златоглава, кунтуш темнозеленого французского сукна,

позолоченную саблю, и всем козакам выдал на дорогу мяса, хлеба и вина. Сын

Хмельницкого, Тимофей, остался заложником. Отец приказывал ему приглядываться к

восточпым обычаям и знакомиться с мурзами. Хан приглашал его к себе и ласкал 3);

однако татары не пропускали случая намекать ему и о тех разорениях, какие от

украинских Козаков терпели подданные хана, которых козацкий предводитель называл

своими братьями 4).

Тугай-Бей, мурза перекопский, принадлежал к тем сильным вассалам крымских

властелинов, которые, несмотря на произвол хана, считали себя в праве часто

поступать как им хочется 5). Этим непослушанием они нередко приносили пользу

самому хану. Случалось часто, что такие мурзы без воли хана пускались на разбои, а

ханы перед правительствами соседних стран отговаривались тем, что нападение

сделано без их согласия. Иногда ханы сами посылали их на грабежи, а потом

употребляли такия отговорки. Хан приказывал Тугай-Бею идти с Хмельницким, но не

объявлял формально войны Польше от своего имени, надеясь остаться в стороне, если

будет нужно. Тугай-Бей был наездник дикий, свирепый, привыкший к грабежу и войне.

Тогда, с четырьмя тысячами орды, он кочевал в степи, готовясь, как видно, с весною

пуститься в соседния польские области 6). Повидимому, трудно было расположить его в

пользу Козаков: козаки недавно бились с этою ордою. Но в предыдущем году в Крыму

был неурожай и падеж скота; в такпх обстоятельствах у татар война была

единственным исходом п потому приглашение Козаков было для них, как нельзя более

кстати 7).

«Вот как!—сказал мурза, когда прибыл к нему Хмельницкий:—недавно вы не

давали нам покоя, а теперь просите помощи! 8). Вы наши враги, да мы же должны

проливать за вас кровь!»

1)

Ист. о през. бр.—Engel. Gesch. d. Ukr., 142.

2)

Акты ИОжн. п Зап. Росс., III, 196.

3)

Летоп. Велич., I, 48.

4)

Истор. о през. бр.

5)

Кратк. опис. о козац. шалор. нар., 22.

6)

Bell, scytb. cosac., 10.—Краткое описание о козац. мал. нар.. 22.

7)

А. Южн. и Зап. Росс., ИП. 180.

8)

Истор. о през. бр.

152

Хмельницкий уверял его, что козаиш поступали так оттого, что были подданные

поляков, а сами они друзья татарам. Он обещал им большую добычу и довел до того,

что наездник решился . положиться на счастье и, вместе с Хмельницким, переправился

через Днепр в Кизикирмены *).

Приблизившись к Сиче, Хмельницкий поехал в кош, а татары остались на реке

Вузувлуке.

Кошевой, в отсутствии Хмельницкого, собрал огромное число запорожцев,

скрывавшихся по хуторам. Не зная в чем дело, они только что-то предчувствовали и с

нетерпением ожидали, чтб объявит кошевой. Пехота была в Сичи, а конница стояла по

лугам около Днепра. 18-го апреля, на закате солнца, Хмельницкий прибыл в Сич; с ним

было четыре татарина, которых представлял он войсковым старшинам, как свидетелей

ханской помощи.

В этот же вечер три раза ударили из пушек; на рассвете выстрелы повторились: то

был старый обычай в Запорожье давать знать, что в предстоящий день соберется рада.

По сигналу начали собираться в Сич козаки, сидя на конях. В полдень ударили

довбиши в котлы—так начиналось запорожское вече.

Рада, точно как вече в старину, отправлялась в сичевой крепости (то-есть граде, по