Богдан Хмельницкий

общеславянскому выражению), на майдане или площади. Стечение народа было столь

велико, что кошевой и атаманы увидели неудобство помещения и перевели собрание на

пространнейшее место, за крепость: там также был майдан, где собиралась рада в

случаях более важных. Кошевой был за Хмельницкого, изложил народу обиды,

терпимые украинцами от поляков, и объявил, что Хмельницкий ездил в Крым, что хан

обещал помогать козакам, что орда Тугай-Бея стоит наготове близ Сичи.

«Слава и честь Хмельницкому!;— восклицало собрание.—Мы, как стадо без

пастуха; пусть Хмельницкий будет нашим головою, а мы все, сколько нас тут есть, все

готовы идти против панов и помогать Хмельницкому до последнего дыхания».

Тогда кошевой послал писаря в скарбницу; принесли в собрание так называемые

клейноты: королевскую хоругвь, данную Владиславом, бунчук с позолоченным шаром,

позолоченную булаву с каменьями и серебряную войсковую печать.

Старшины, в присутствии всего запорожского товарищества, вручили

Хмельницкому эти знаки и признали его гетманом войска запорозкского.

Хмельницкий принял и, таким образом, стал законным начальником запорожского

товарищества; однако, он назывался еще не гетманом, а только старшим; он говорил,

что для полного освящения его достоинства нужно было признание городовыми

козаками.

Через несколько времени татары, которые стояли на дороге из Переволочны в Сич,

иривели к Хмельницкому девять человек, которые всем показались подозрительными.

На допросе они сказали, что гетман послал в Сич против Хмельницкого два отряда:

один водою, другой сухопутьем. Хмельницкий выступил с запорожцами и с

украинскими беглецами, которые уже

*) Истор. о презр. бр.

153

накопились на Низу в значительном числе, и с союзными татарами. Он повел за

собою и пленников, прикованных к пушке, потому что считал их польскими шпионами

х).

Теперь взглянем, чтб делалось в Украине.

Несколько времени было все тихо. Русские, с радостью слыша о восстании, вели

себя осторожно и только шопотом говорили о своих надеждах. Но когда начали ходить

между народом разные возмутительные воззвания, то кой-какие хмельные молодцы

стали отпускать угрозы на поляков. Жиды доносили об этом панам 2). Барабаш

известил коронного гетмана, что Хмельницкий на Запорожье собирает мятежническую

шайку и поэтому в Украине надобно опасаться восстания. Потоцкий уже научен был

прежними козацкими восстаниями. В начале нового года он приказал всем войскам,

какие стояли на зимних квартирах, немедленно собираться к Днепру, извещал русских

магнатов об опасности, приглашал их собирать надворные команды и поспешать к

нему для соединения 3). Потом он сам поехал в Украину, собрал кварцяных жолнеров и

стал в Черкасах. Присутствие поляков угасило малейшие признаки восстания;

поселяне показывали вид смирения; козаки говорили, что те, которые бежали к

Хмельницкому, изменники и что их следует казнить 4). Предводители, стоя в Черкасах,

не знали, что им начинать. Идти в степь, казалось невозможным; зима была

непостоянна: то мерзло, то таяло; дорога испортилась. Потоцкий решился дождаться

весны, тем более, что еще не собралось войско и притом не уведомили короля 8). В это-

то время Хмельницкий прислал свои письма панам, и в том числе Потоцкому.

Потоцкий, как мы видели сначала, не хотел отвечать, но многие паны начали ему

советовать повести дело так, чтоб обошлось без боя. Так думал Адам Кисель,

брацлавский воевода, вельможа греческой веры 6); так советовал краковский воевода

Любомирский, человек с большою репутациею в военном деле и в политике. Прислал к

Потоцкому письмо и Оссолинский, как только услышал, что паны боятся удаления

Хмельницкого в Запорожье. «Я вполне уверен,—писал он,—что вы пугаетесь призрака;

ополчение козацкое на днепровских островах предпринимается с целью сделать набег

на татаръ». После этих-то советов Потоцкий послал в Сич Хмелецкого, и когда тот

возвратился с ответом от беглеца, неблагоприятным для панов, тогда Потоцкий

положил себе правилом действовать без милосердия. Старшой реестровых Козаков

советовал ему употреблять самые суровые меры, хотя бы всех Козаков пришлось

истребить до последнего.

Хотя в Украине все еще долго не показывались решительные мятежнические

вспышки, однако множество народа бежало в степи к Хмельницкому. Коронный гетман

выдал всеобщий универсал к народу русскому. «Оповещаем всем и приказываем,—

было сказано в этом универсале,—чтоб те,

*) Летоп. Велич., I, 52 — 54.

2)

Histor. Ъеиии cos. роиоп., 52.

3)

Annal. Роиоп. Сииш. 1, 30.

4)

Histor. belli cos. роиоп., 52.

5)

Раш. о woju. kozac. za Chmieln., 2.

6)

Памяти, киевск. коми, I, 3, 33.

которые бежали с Хмельницким, равно и те, которые ушли к нему после,

воротились в свои жилища, в надежде прощения своих проступков; а если кто

осмелится бежать в Запорожье, тот за свою вину отвечает имением и жизнью жены и

детей» 1). Паны начали исполнять такое постановление, а преимущественно владельцы

левой стороны Днепра. Такие поступки, вместо желаемой пользы, принесли вред их

сословию; только на правой стороне Днепра побеги уменьшились; с левой,