Боги молчат. Записки советского военного корреспондента

«Поедешь ты на том коне, что Хлопов в подарок Буденному прислал», — продолжал командир. — «Конь сильный, должен дорогу выдержать. Что от него после такого перегона останется — не знаю. Со взводом, высланным вперед, я отправил и этого коня. Взвод будет тебя ждать в двадцати пяти верстах. Доедешь туда на своем коне, а там уже пересядешь на дарёного. Его тем временем подкормят».

Бертский закончил писать, проверил напечатанное писарем, расставил недостающую букву и сказал, что донесение готово.

В два часа утра, спрятав пакет под подкладку шлема, Марк ушел и вскоре мимо штаба простучали копыта бегущего коня. Это Марк торопил большеголового, мышиной масти конька, полученного от Остапа. Луна выплыла из-за облаков. Бледный свет упал на огромные скалы, на леса, растущие в долинах, посеребрил реку. Одинокий всадник углубился в лес, потом появился у начала ущелья и исчез в нем. Бойкий перестук копыт возвещал, что он неутомимо убегает всё дальше и дальше.

VI. Перевал

О дорогах в те времена рассказывать — совсем никчемное дело. Зарастали дороги травой, вовсе пустыми были. Потревоженные годы научили людей без самой крайней нужды из станиц и хуторов не выезжать — на дорогах тогда всякая, то красная, а то зеленая чертовщина водилась. В те годы человеку своим был только тот, кого он знает, с кем вместе живет, а всякий случайно встреченный — опасен. На что уж длинный путь Марк проделывал, а за всю дорогу повстречалась ему подвода с какими то древними стариками, да еще малец на коне, посланный по какому-то чересчур уж неотложному делу. Старики с брички и мальчонка с коня на Марка со страхом глядели, а он сам их боялся и постарался поскорее разминуться.

Марк поначалу ехал на большом коне, а маленького в поводу вел. Он уже и клички им дал — Аршином назвал большого, Вершком маленького. У Аршина была очень размашистая рысь, и чтоб поспеть за ним, Вершку то и дело приходилось переходить в галоп. В таких случаях Аршин презрительно косил глазом на маленького соседа и поддавал ходу. Вершок бежал рядом и ни разу не натянул повода, который Марк держал в руке. Попробовал Марк отпустить его, дать ему свободно бежать — получилось. Маленький конь не отставал, не уклонялся в сторону, а бежал рядом. Там, где дорога была узкой для двух коней, Вершок замедлял бег и пристраивался сразу же за Аршином. Знать доводилось ему и раньше длинными дорогами бегать.

Потом Марк начал чередовать коней, и так довольно быстро проделывал свой путь. Станицы и хутора объезжал стороной, делая новые версты пути. Поил коней так, как делается это с древности: напоив, немедленно ехал дальше и даже повышал темп, иначе вода может погубить коней. Перевал через горы прошли легче, чем Марк ожидал. Вершок и тут, на перевале, показал себя — бежал на подъем почти с такой же легкостью, как и по ровной дороге. В особенно крутых местах, Марк привязывал повод Аршина к седлу Вершка, сам цеплялся за хвост Аршина, и маленький поводырь вел их за собой.

Накапливалась усталость. Сберегая силы коней, Марк много бежал рядом с ними, держась за седло. Накапливалась усталость, но Марк опять покидал седло и опять бежал меж коней. Бежал до тех пор, пока гулко забьется сердце, ноги нальются свинцовой тяжестью, едкий пот струйками просочится из-под шлема и начнет есть глаза, дыхание вконец перехватит.

Оставили позади последний горный отрог, переплыли реку. Марк был в воде меж конями, направлял их к пологому берегу. Теперь впереди была ровная степь. Половина дороги пройдена за хороший срок, но меньше сил у лошадей и у Марка. У реки, у скирды сена, Марк устроил коням и себе большой привал. Он разделся, раскинул брюки и гимнастерку на солнечном припеке. Оставшись в мокром белье, водил коней в поводу, давая им остыть. Расседлал, накрепко вытер спины жгутом сена и только потом дал напиться. Простояли почти два часа — кони должны хорошо отдохнуть, прежде чем продолжать путь. Сначала они очень лениво жевали сено — приморились. Марк привалился к скирде с другой стороны. Медленное, ленивое хрумканье коней, пережевывающих сено, усыпляло. Боясь заснуть, Марк скоро встал, проверил потники седел. Ничего, высохли. И обмундирование почти высохло. Он начал одеваться — досохнет в дороге.

Перед тем, как двинуться дальше, Марк честно разделил овес, который был припасен в подсумках седла Аршина. Для себя он нашел в них кусок хлеба. Теперь ехал он тремя приемами: малая рысь, большая рысь, шаг. Потом снова тот же цикл. Через два цикла, он пересаживался с одного коня на другого, но прежде чем пересесть, бежал рядом, пока только у него хватало сил. Начинал сдавать Аршин, Вершок же всё еще держался. Марк изменил порядок езды. Дальше он делал на Вершке три цикла, а на Аршине два. Когда наступил вечер и до города осталось не больше двадцати верст, он, совсем уж безжалостно, поехал только на Вершке, совсем не пересаживался на Аршина, который теперь хрипло дышал, часто спотыкался, и, того и гляди, мог вовсе из сил выбиться.