Боги ушли, твари остались

— Они погасли! — раздались удивленные возгласы.

— У меня тоже!

— У меня сигара потухла!

— И трубка тоже!

После чего зал разразился восхищенными аплодисментами.

— Да… — сказал Мюллер, — это достойно нашего внимания.

— В каком смысле? — насторожился Альфред.

— Как же вы с такой чертовщиной собираетесь жить? Тут что-то неладное… — Мюллер внимательно посмотрел на Аделию. Но Геринг, насладившись реакцией зала, словно собственным триумфом, усадил её на место и одобрил:

— Мне понравилось… — а потом обратился к Мюллеру: — Генрих, ищи лучше радистов из «Красной капеллы», а об этой женщине я позабочусь сам.

Глаза Мюллера поблекли, как киноэкран после окончания фильма. В ответ он хихикнул тем же зловещим смехом. Но у Альфреда отлегло от сердца. Он знал, что есть черта, за которую Мюллер не решится перейти. И она была сейчас прочерчена.

В квартиру, которую Альфред снимал для Аделии в огромном многоквартирном доме на Курфюретенштрассе, они вернулись под утро.

Столько народа желало познакомиться с Аделией, благо, что Геринг почти не отпускал её от себя. Зато Мюллер для чего-то убеждал Альфреда, что гестапо занимается исключительно врагами рейха и что он очень обижается, когда его начинают бояться обычные люди.

В конце вечера предложил Альфреду выпить за будущую жену и пригласил к себе в гости. А в качестве проявления дружеских чувств сказал, что его очень повеселила авария, в которой погиб мешавший муж.

«Оригинальный способ, рискованный, но действенный. Вряд ли, кто попробует его повторить», — сказал он всё с тем же смешком.

На что у Альфреда существовал заготовленный ответ: «Это самая невероятная случайность в моей жизни».

После чего Мюллер похлопал его по плечу и заметил: «Страсть, как люблю такие случайности… Вся наша жизнь состоит из них. Сначала случайно родился, потом вдруг случайно умер… и во всём этом единственная закономерность».

— Мне страшно, — пожаловалась Аделия. Она быстро сняла платье, закуталась в полотенце и ушла в ванную комнату.

Альфред не стал её успокаивать. Он и сам пережил не самые простые минуты. Сел на канапе и закурил. Всё получилось даже лучше, чем он ожидал. Но теперь в его душе поселилась новая тревога. Слишком необычными качествами обладала Аделия. Прав Мюллер — как с этим жить? И чего от неё ждать? Ведь получается, что она какой-то уникум? Он же в любой момент может стать игрушкой в её руках. Может, этого и добиваются в Москве?

Размышления прервала Аделия. Она вернулась абсолютно обнаженная, подошла к Альфреду, схватила за руку и потянула в постель.

— Как я мечтаю почувствовать тебя… почему нас окружают всякие уроды….

Альфред хотел ответить, но её губы не позволили этого сделать. Он снова оказался во власти любовных эмоций. После того как исчезли головные боли, Альфред почувствовал себя на вершине блаженства. Он мог предаваться любви столько, сколько желала этого Аделия. И тихо радовался своим достижениям. В такие минуты каждый раз говорил себе — плевать на всё, лишь бы этот экстаз никогда не заканчивался.

Прежде чем уснуть, Аделия тихим голосом попросила:

— Давай больше не будем никуда ходить. И вообще попроси отпуск, и мы с тобой уедем куда-нибудь в горы, чтобы никого не видеть.

— Отличная идея. Осталось несколько дней, и план, в разработке которого я принимаю участие, будет реализован. После этого точно можно на недельку уехать, — согласился он.

— А вообще из Германии? — неожиданно спросила она.

— Как это? — не понял Альфред.

— Мне здесь плохо. Я всего боюсь. Идет война, там, на моей родине, гибнут люди, страдают. Проклинают. А я здесь купаюсь в роскоши….

— Какая это роскошь? — перебил Альфред. — Вот закончится война, тогда поймешь, что такое роскошь.

— Когда она закончится?

— Скоро. К осени закончится, поедем в Москву, найдем твоих родителей и поженимся.

— Ты серьёзно?

— Я знаю, о чем говорю…

— Значит, 1943 год встретим все вместе?

— Не сомневайся. И не задавай мне больше вопросов. А то подумаю, что ты хочешь вытянуть из меня государственную тайну.

— Дурак! Всё, что было нужно, я из тебя уже вытянула, и мне очень понравилось, — прошептала Аделию и зажала ему рот поцелуем.

Глава тридцать третья

После посещения приёма в кабаре «Зимний сад» у Аделии началась новая совершенно расслабленная жизнь. Она целыми дняли хлопотала по хозяйству, обуючивая снимаемую квартиру. Альфред появлялся поздно вечером усталый, но заботливый и ласковый. Все их разговоры касались быта и мечтаний о скором отпуске.

Однажды Альфред рассказал, что встретил Хенни и что она хочет повидаться с Аделией.

— Ой, нет, не надо, — сразу отказалась она.

— Ну, не все же тебе сидеть в одиночестве.

— А о чём мне с ними? Опять показывать какую-нибудь ерунду. Я же не кафешантанная фокусница.

— Она говорит, что отец хочет сделать твои фотографии.

— Зачем?

— Не знаю. Ты не любишь фотографироваться?

— Он их опубликует в какой-нибудь газете и обо мне снова вспомнят в Москве?

— Так не годится.

— Тогда лучше посижу дома.

— Но я дал ей номер телефона. Сама с ней разберись…