Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

Так уж случилось, что почти одновременно, в одном и том же году, произошли великие изменения в жизни поэта и в судьбе Евпраксии Вульф.

Пушкин, познавший уже радость супружества, поздравляет милую Зизи с замужеством, столь важной переменой в её жизни. Из Царского Села, где поселился с молодой женой поэт, летят в Тригорское его хозяйке Прасковье Осиповне проникновенные строки: «…Сударыня я поздравляю вас письменно и желаю м-ль Евпраксии всего доступного на земле счастья, которого столь достойно такое благородное и нежное существо».

Почти никто не знал, что незадолго до замужества Зизи тихая драма разыгралась в семье поэта: сердце юной супруги терзали первые муки ревности. Как страшилась Натали своей, как ей мнилось, соперницы, прелестной соседки мужа! И известные строчки в «Евгении Онегине», посвящённые мадемуазель Евпраксии, только усиливали её страхи и сомнения.

Зизи, кристалл души моей,
Предмет стихов моих невинных,
Любви приманчивый фиал,
Ты, от кого я пьян бывал!

Легко домыслить, как Пушкин успокаивал свою Наташу, объясняя ей иной, скрытый смысл тех поэтических строк: пьян в те годы он бывал вовсе не от любви к милой соседке, а всего лишь от превосходной жжёнки, что так искусно варила она.

Ведомо было о душевных терзаниях Натали и Анне Вульф. Она, сама безответно влюблённая в поэта, самоотверженно ринулась на защиту младшей сестры. «Как вздумалось вам ревновать мою сестру, дорогой друг мой? – увещевала Анна молодую супругу поэта. – Если бы даже муж ваш и действительно любил сестру, как вам угодно непременно думать, – настоящая минута не смывает ли всё прошлое, которое теперь становится тенью, вызываемой одним воображением и оставляющей после себя менее следов, чем сон. Но вы – вы владеете действительностью, и всё будущее только перед вами».

Баронесса Евпраксия Вревская. Фотография. Конец 1870-х – начало 1880-х гг.

И хоть сама Анна страстно любила Пушкина и до последних дней свято хранила воспоминания о днях, когда ещё жива была надежда на ответное чувство, нашла в себе силы утешить бедную Натали. Несчастной Анне легко дались нужные слова – она перестрадала их долгими бессонными ночами.

Натали ей ответила. Но вот что? Письмо её неизвестно.

…И Наталия Николаевна, и Евпраксия Николаевна с завидным постоянством рожали детей. И делали то на удивление почти синхронно: в мае 1832-го в семействе Пушкиных родилась дочь Мария, а у супругов Вревских – первенец Александр, к несчастью умерший в младенчестве.

Летом 1833-го у Пушкиных появился сын Александр, а у Евпраксии – дочь Мария. Весной 1834-го семейство Вревских пополнилось ещё одним сыном, названным Александром.

И жизнь могущая даёт
И пышный цвет, и сладкий плод.

В начале следующего года Евпраксия, в ожидании нового чада, встретилась с Пушкиным в Петербурге. Поэт хоть и был поражён, увидев некогда хрупкую «полувоздушную» Зизи, сохранил предельную деликатность. О чём сама Евпраксия Николаевна доверительно сообщала супругу: «Поэт находит, что я нисколько не изменилась фигурою, и что, несмотря на мою беременность, он меня любит всегда. Он меня спросил, примем ли мы его, если он приедет в Голубово; я ему ответила, что очень на него сердита: какого он об нас мнения, если задает мне подобный вопрос!..» Тогда же она шутя напророчила Пушкину, что и у него в скором будущем ожидается пополнение в семье.

Сбылось: в 1835 году у четы Вревских появился на свет Николай, у Пушкиных – сын Григорий!

Новый, 1836-й принёс каждому семейству по дочери: Вревским – Прасковью, Пушкиным – Наталью. На том негласное «соревнование» двух дам закончилось. Далее Евпраксия Вревская произвела на свет ещё восемь маленьких баронов и баронесс.

Из всех детей плодовитой Евпраксии Николаевны сын Александр Вревский (не в честь ли обожаемого ею Пушкина получивший имя?!) достиг больших успехов на жизненном поприще, став генерал-губернатором обширного Туркестанского края.

История сохранила имя и сына прославленного генерал-губернатора – барона Павла Вревского. Именно ему, любимому внуку, завещала Евпраксия Николаевна фамильные раритеты, связанные с памятью первого поэта России. Позднее, уже после кончины бабушки-баронессы, Павел Александрович передал их в Санкт-Петербург, в Пушкинский Дом.

Любопытна история одной книги из собрания Вревских. Это томик «Евгения Онегина» с красным кожаным корешком, без обложки, изданный в 1833 году. Дарственная пушкинская надпись, сделанная карандашом, почти стёрта: «Баронессе Евпраксии Николаевне Вревской. 22 сент 1835 Михайловское». На листе перед шмуцтитулом баронесса подписала по-французски: «Подарено моему дорогому Павлу на память о его посещении Голубова 3 января 1877 г. его бабушкой Е. Вревской». Вверху надписи Павел Александрович сделал пометку: «Прошу не стирать карандаш, ибо это почерк поэта А.С. Пушкина».