Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

И, размышляя, пришел к пониманию природы любовного помрачения поэта: «Её отношения с Пушкиным – удивительный эпизод его биографии. Пушкин называл её демоном, страстно любил и боялся. Его тянуло к ней, как мотылька тянет к огню, но в какой-то момент что-то оттолкнуло его от Собаньской. Скорее всего, это было предчувствие, которым он был так наделён. Ведь он ничего не знал о её тайной жизни».

Право, Каролина была сентиментальна – берегла засушенный полевой цветок, не забыв подписать сам конвертик: «Подарок Ядвиги Любомирской в день моего отъезда из Одессы 26 июня 1848».

Цветок засохший, безуханный.
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:

Где цвел, когда? какой весною?

И долго ль цвел? и сорван кем…

«Вспомните хотя бы этот цветок или память о Крыме, которая встаёт с каждой страницы её записок», – не переставал удивляться своей находке парижский наследник Пушкина.

Там же в библиотеке Арсенал хранится и открытка на французском, весьма памятная для её былой владелицы: «Мадам Каролина Чиркович, урожденная графиня Ржевуская, имеет честь сообщить о своей свадьбе с г-ном Жюлем Лакруа. Париж, 6 ноября 1851 года». Известно лишь, что счастливая пара после свадьбы обосновалась на богемном Монмартре.

Разбирая старые записки и письма, Георгий Михайлович наткнулся на послание, обрамленное траурным ободком и глубоко его тронувшее. Всего за полгода до кончины девяностолетняя Каролина оставляет духовное завещание мужу, последние тринадцать лет для коего мир погрузился во тьму: «Мой любимый Жюль, я тебе писала много писем. <…> О да, с тобой я была самая счастливая из женщин. Ты был моей любовью, моим счастьем, моей совестью, моей жизнью. Но смерть нас не разлучит. Я всегда буду около тебя, с тобой и придёт день, когда мы будем вместе вечно. Думай обо мне, молись за меня и старайся не быть слишком несчастным. Твоё страдание тревожило бы мой покой на небесах. Если ты меня любишь, как и раньше, заботься о себе, как о ребёнке, которого я тебе вручаю. Думай об огромном счастье, которое ты дал мне за всю мою счастливую жизнь. Я умру, обожая тебя, тебя благословляя. Заботься о себе ради любви ко мне. Я всегда буду подле тебя, и в этой жизни мне жаль только покидать тебя, мой дорогой и обожаемый муж. Благословляю тебя. К. Лакруа. 14 ноября 1884 года».

То были не просто красивые слова, – долгие годы она трепетно ухаживала за больным ослепшим мужем.

Есть в том некая странность: с мадам Каролиной Лакруа не встретился один из преданнейших поклонников Пушкина Александр Фёдорович Онегин, в 1879-м перебравшийся в Париж и основавший там, в собственной квартире, первый в мире музей русского гения, прообраз Пушкинского Дома. Да, тайна плотной завесой окутала и земное существование красавицы-польки.

Если бы такая гипотетическая встреча состоялась, то неведомая страница жизни русского гения была бы прочитана. Да и поколения пушкинистов перестали гадать, кто же такая «N.N.» в «донжуанском списке» поэта? И, бесспорно, страстный собиратель пушкинских реликвий раздобыл бы портрет той, что некогда дарила поэту мучительные и незабываемые мгновения любви…

Каролина Лакруа отошла в мир иной в июле 1885-го, – в правление президента Третьей Республики Жюля Греви. (Титулярным императором Франции именовался тогда Наполеон Жозеф, племянник Наполеона I.) Итак, родившись в Российской империи в царствование Екатерины II, она пережила её сына Павла I, её внуков – Александра I и Николая I, правнука Александра II и скончалась при русском самодержце Александре III, праправнуке великой государыни. Но уже не в России…

Париж, где прошли последние годы Каролины Собаньской.

Фотография автора. 2009 г.

В том далёком году здравствовали ещё все дети Пушкина, а внуки поэта были молоды и полны жизненных сил. Как и семнадцатилетний наследник русского престола, будущий Государь Николай II, о котором Каролина Адамовна была наслышана.

И жив ли тот, и та жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?

Её отпевали в знаменитой парижской церкви Мадлен, похоронили на столь же известном кладбище Монпарнас. Но надгробие, впрочем, как и портреты былой красавицы, ныне, и кажется безвозвратно, утрачено. Земные следы таинственным образом исчезли…

Понимала ли Собаньская величие пушкинского гения? Бесспорно, иначе вряд ли столь трепетно хранила бы бесценный альбомный лист. Соприкоснувшись с гением Пушкина, она будто обожгла душу, и тот незримый «ожог» не зарубцевался за всю её предолгую жизнь. Самая таинственная из муз поэта, она сберегла его стихотворные шедевры. По слову Пушкина и сбылось:

Скажи есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.