Богоубийство (СИ)

Анна вдруг стала выглядеть вдумчивой, резко переменив свой многозначительный взгляд, словно сделалась серьезной. Было видно, есть что-то, что она сейчас прокручивает в голове, но не знает, сказать ли ей это вслух.

- Я помню, что ты не любишь цинизм и циников, Стефан. И то, что я хочу сказать тебе, весьма может прозвучать цинично. Вряд ли ты будешь рад тому, что услышишь. Но я хочу это сказать.

Стефан насторожился, но дал понять своим молчаливым сдержанным видом, что все же хочет услышать, раз Анна начала. Значит, продолжит. Она всегда говорит «Б», если сказала «А». И она словно выдержала паузу, и вроде как хотела начать говорить, но Стефан успел вставить перед тем, как она начнет:

- Анна, поверь, мне не важно, что это может прозвучать цинично. Все мы циники в какой-то мере. Зато это будет твое прямое, честное мнение, раз уж на то пошло. Это гораздо лучше, как бы оно не звучало, чем лицемерие. Выскажи свое мнение. Честно, я очень постараюсь понять.

«Такой милашка, когда идет на уступки и соглашается» - прочиталось во взгляде Анны, чуть улыбчивом, который она постаралась тут же скрыть. Иначе, ее слова не смогли бы звучать так серьезно. А слова у нее были очень серьезные. Даже как-то тяжело начала она.

- Хорошо, - выдохнув, сказала она, отводя взгляд, время от времени, – Я понимаю, что ты не привык к такому обществу, Стефан. К такому провождению времени. К такому укладу жизни, и распорядку дня. И я четко вижу, что тебе было бы намного полезнее и приятнее сесть за родной стол в своем холодном и мрачном Белвью, чувствуя запах кукурузы за окном, и что-то попечатать, никогда не видя и не зная голубизны Средиземного моря. Возможно, это и есть для тебя то, что ты назвал бы комфортом. Ты бы лучше себя чувствовал. Непринужденнее. Больше бы посвящал мыслей своему любимому делу, а не тому вопросу, чем же мы будем заниматься сегодня вечером. Я все это вижу, Стефан! – говорила Анна, явно не скупясь на откровенность; Стефан даже застыл, слушая ее. – И я все это понимаю, поверь! И я ничего против не имею. Это нормально. И это неудивительно, и не странно. Об этом мы еще с тобой поговорим. Но странно вот что. То, чего я по-настоящему не понимаю. Я не понимаю того, что неужели ты не хочешь того, чтобы как можно больше людей зачитывались твоим романом? Чтобы миллионы… миллионы читателей… Чтобы твоих книг в домах людей было больше, чем библий! Неужели, ты не хочешь восторжествовать, раз уж восстал?! Ты же против религии! Ты же против Христа!

- Да, но я не стану популярнее Христа. Вот, в чем дело. И я – не мученик. И собственно, зачем мне это?

- Зачем? – спросила Анна, после чего на ее лице вдруг появилась улыбка, - Зачем? – еще раз переспросила она, и резко засмеялась.

Засмеялась от души. Стефан тоже, но скорее от неожиданности. Она была так непредсказуема. То откровенна, то скупа на слова. То улыбчива, а то надменна. Но он понимал, что она бы на его месте естественно поступила бы по-другому. Не понимал он, напротив, почему она сама не напишет роман с ее интеллектом и предпринимательскими способностями? Но он бы и не спросил у нее этого. По крайней мере, пока. Зачем ему это знать? Пока что он знал ее настолько, насколько она позволяла ему знать ее. Ровно, как и она знала его. И что парадоксально, о чем подумал сейчас Стефан. Он как раз преподавал все время в университете, направленном на обучение бизнесу и менеджменту. Но сам философ… Без доли желания иметь бизнес. Иметь наживу, как он считал. В этом было разительное отличие между ним и Анной. Это было ясно, как белый день. Для нее образование и наука было той средой, каковой, скорее всего, сейчас, являлась для него вся эта светская Италия. И возможно, именно это и служило полюсом их необъяснимого притяжения друг к другу? Как знать…

- Напомни мне, пожалуйста, на какой день у тебя обратный билет?

- В пятницу из Кальяри. В субботу вечером должен быть в Белвью.

Анна сдержанно кивнула головой.

- А ты хочешь?

- Хочу что?

- Улететь в пятницу?

- В понедельник мне нужно возвращаться на работу.

- Ты не понял меня! Я спрашиваю тебя о том, хочешь ли ты? – соблазнительно приблизившись к лицу Стефана, сказала Анна.

Ему захотелось поцеловать ее в этот момент. Но он видел, что она играет с ним. И удостоверился в этом, когда приблизился к ней на пару сантиметров, а она отпрянула, по-прежнему соблазнительно улыбаясь, ожидая только один ответ.

- А ты как думаешь? – вдруг для себя, начал играть с ней Стефан в ответ.

- Я тебя об этом спросила. Не нужно перекручивать, мистер Полански! – зная, что его заводит как бы официальный, игривый тон.

- А как пожелает моя госпожа? Позволит мне нарушить деловой этикет, или покинуть ее?..

- Каким же грубым и не отесанным ребром вы ставите мне вопрос в ответ, мистер Полански!..

- Бескомпромиссным…

- Возможно. Но тебе все равно придется ответить мне!

- Иначе?

Они все больше заигрывались. Стефан почти лег на нее, и уже стал понемногу расцеловывать ее шею, затем подбородок, затем скулы и щеки. Анна прикрыла глаза, затем оттолкнула Стефана.