Богоубийство (СИ)

Отец умер. Его похоронили рядом с Каролиной. Стефан сидел около двух заснеженных могил и размышлял о том, как много мог сказать. Особенно, матери. Ведь с Анджеем Стефан просидел четыре дня, наблюдая, как тухнет день за днем в его глазах огонь, что называется жизнью. И перед тем, как тот испустил дух, он успел многое рассказать Стефану. И не то, чтобы Стефан сблизился с ним из-за этого за четыре дня более чем за все тридцать лет своей жизни. На самом деле их время было упущено еще давно. Но Стефан плакал, когда его отца погружали в землю. Но плакал не от боли или жалости. Плакал от чувства отрешенности и пустоты. Поскольку, он не знал, когда и что пошло не так.

Стефан часто спрашивал себя об этом, стараясь отыскать этот упущенный момент. Момент, в который в нем и зародилось это чувство неприятия отца и Бенедикта. Он вспоминал тот поход в лес, и другие походы – за грибами, на охоту. Они же проводили время вместе. Общались, пусть и не так радушно. И пусть он делал зачастую все то же, что и его отец. Делали вместе. Но его отец любил это делать, а Стефан делал это потому, что это делал Анджей. Постоянное чувство вынужденности. Может быть, оно поселяло в Стефане эту неприязнь? Это соперничество с Бенедиктом – любимцем отца, ни для кого не секрет. Как и то, что первую свою жену он любил больше. А разошелся с ней лишь потому, что стал ненавидеть ее всей душой. Ведь ненависть – это куда более сильное чувство, нежели любовь. Ненависть еще заслужить нужно. Привыкнуть к ней сложнее, чем к любви. Ненавидел ли он отца? Или Бенедикта? Однозначно на этот вопрос Стефан ответить не мог. Поскольку не проникался к ним он такими чувствами, как к матери, на которой Анджей женился назло своей первой супруге. И если первого своего сына он считал, как дань божью, то второго как само себе разумеющееся. Ведь так? Стефан не мог знать и этого на все сто процентов. Но только так он мог объяснить их модель семьи и причину своей оторванности от нее. Ведь когда Бенедикт сел за решетку, старик Анджей стал прикладываться к бутылке, что явно несло разлад в семью. Стефан был далеко, ни мать, ни отца он не поддерживал. Почему? Бенедикт вернулся из тюрьмы, и то всячески помогал Анджею. И даже знает, где похоронена Каролина, даже не его мать, не Бенедикта! Возможно, проблема в нем самом? В ранимости? В том, что не видя смысла в жизни, на самом деле, он просто убегает от проблем? И кто же скотина после этого? Стефан и сам не знал, что думать. Слишком запутанной стала его жизнь. И всегда была… Особенно в его внутреннем мире… Какое же гиблое дело пытаться ковыряться в нем…

Стефан смотрел на могилы своих родителей и чувствовал самое настоящее одиночество, в той мере, в коей он его еще никогда не испытывал. Чувствовал такую слабость, что и сам был готов прилечь рядом с ними. Ему очень хотелось видеть суровый, но справедливый взгляд своего отца; видеть улыбку своей мамы; видеть улыбку Мерилу. Как же ему хотелось обнять ее. Больше всего на белом свете. Он не смеет сдаваться просто так… И пусть живые завидуют мертвым, живые успеют ими стать… И он не смеет сдаваться раньше времени.

Стефан повернул голову в сторону Бенедикта, стоявшего чуть в стороне. Тот выглядел сдержанно, молчал также как и Стефан, поглядывая на могилы из-под полей своей заснеженной шляпы. Увидел, что Стефан смотрит на него, и посмотрел на брата в ответ. Стефан молчал. Бенедикт сказал весьма неожиданно:

- Ты молодец!

- Я? – спросил тот от неожиданности.

- Да, ты!

- Почему?

- Ты сильнее меня. Ты лучше меня. Вот, почему.

Стефан смотрел во все те же неизменчивые своему холоду глаза Бенедикта, но улавливал намек на признание, чему с трудом верил. Точнее, не хотел верить, все равно выстраивая этот барьер. Он сам это делает. Он сам уходит от своей семьи. Ранимый, идиотический человек… Он до сих пор помнил, как Бенедикт оставил его мокнуть под дождем ради издевки. Стефану тогда было всего пять лет. Но он запомнил это на всю жизнь. Не глупо ли?..

Может быть, горе сближает. Может быть, годы проходят, и люди все же… Нет! Они не меняются, а делают выводы, все также протестующе думал Стефан.

Он ничего не сказал Бенедикту в ответ. Поскольку, не знал, что сказать. Он снова повернул свою голову в сторону могил своих родителей, долго смотря на заснеженную землю.

Мертвые что-то знают. Иначе, они бы не хранили такой покой…

Ему захотелось убежать подальше. Скрыться и обо всем забыть. Что? Куда? И как? Стефан сам высмеял свои мысли в этот момент. Прежде у него плохо получалось это. Впрочем, как и все остальное. Отлично у него получалась лишь одна вещь. В меру своего богатого нигилистического воображения представлять себе, как госпожа Смерть крутит его тело с подпорченной душой на вертеле, прокапчивает, но не дожаривает…

XIX