Богоубийство (СИ)

- За это. А оно, это возмездие, настигнет в самый неожиданный момент, разорвет меня на части, за мое предательство, предаст меня моему личному аду, Стефан. В клочья разорвет, а я все это буду чувствовать. Каждую молекулу своего мертвого тела. Оно уже мертво. И эта черная огромная пасть готова исполнить эту волю.

Стефан с опасением посмотрел на Анну, но постарался не выказывать своего непонимания растерянным взглядом, хоть его не покидало чувство того, что Анна все равно чувствует и знает, что творится внутри него. Он спросил, чтобы не молчать:

- И каков же твой личный ад? Как думаешь?

- Думаю? – покривив лицом, переспросила Анна, посмотрев на пламя в камине. – Ад… Ад – это то, что настигнет тебя в любом случае. Поверь. И хуже, если ты живешь в аде при жизни.

- Значат ли твои слова, что все равно нужно делать то, что хочешь, а не то, чего ожидают от тебя люди? Ведь, что так, что этак, все дороги ведут в ад? Следовательно, лучше будет его оттянуть?

- А что ты можешь, Стефан? Начнем с этого. Соответствуют ли твои желания твоим возможностям? Сырье потребностям? Говоря о сущности человека как такового, то есть о врожденности его бремени страстей, о его внутреннем вполне естественном эгоизме, который выражается в наличии потребностей и в желании удовлетворения этих потребностей, я могу ответить следующим образом. Да.

Стефан вздернул бровями. Анна продолжила.

- Твоя задача состоит не в том, чтобы избежать этого ада. Поскольку это невозможно. Ты можешь лишь отсрочить свое пребывание в нем, к тому же, вечное. Поэтому, перед тобой стоит задача получить все перед тем, как ты это «все» потеряешь. Насладиться им. Вкусить. Да, лучше будет его оттянуть, и проделать то, что хочешь.

- А если терять нечего?

- Такого быть не может, Стефан. Пока ты не в аду, тебе есть, что терять.

- Разве? Тогда, быть может, я уже в аду?!

Анна прицокнула, наконец-то, улыбнувшись. Ирония появилась на ее лице. Хоть что-то из узнаваемого в ней.

- Ты такой наивный, Стефан! Сам подумай! Наверняка, все, а точнее по-настоящему единственное чего бы ты хотел в этот момент, как и последние восемь лет своей жизни, так это жизни Мерилу и вашего ребенка. Я права? Можешь не отвечать, я вижу это каждый день в тебе, Стефан. С самой первой встречи, пусть я и не знала твоего горя. Оно читалось в глазах. Его присутствие явно покрывает твои глаза этой задумчивой пеленой. Поэтому, не говори мне о том, что терять нечего. Просто, ты уже потерял. Но тебе было что терять. Ведь так?

Стефан кивнул, опустив взгляд. Уголки его глаз заблестели, отражая пламя в камине.

- Ты удивительный человек, Стефан. В тебе жизни больше, чем в любом другом человеке. Но каждый день ты проживаешь тот самый день, морозный, мартовский день в Колорадо. И это есть твой яд, Стефан, который ты выпиваешь утром, днем и вечером, отравляя себя. Но делая себя сильнее. Если сейчас тебе уже нечего терять, тогда да. Да, Стефан, ты живешь в своем личном аду. При жизни. И тебе больше нечего терять. И нет ничего больнее. Я бы не смогла терпеть такую боль.

- А ты?

- Что я?

- Получается, что ты все еще бежишь. Все равно. Знаешь, откуда я это знаю?

Анна приподняла бровь, вопрошающе посмотрев на Стефана. И так, будто «кто бы говорил».

- Сначала ты все же бежала от, а затем куда. Ведь в твоей жизни также было много смертей. Давай уже поговорим об этом!

- Ты уверен?

- Да. Я хочу поговорить с тобой начистоту.

- Начистоту?

- Да! Ты согласна?

- Разумеется.

Анна пыталась выглядеть спокойной, пытаясь принять привычное для Стефана выражение лица, которое говорило бы о скрытой, едва заметной надменности в настроении, но полной готовности к самому откровенному диалогу. Ее глаза блеснули. Словно этого она ждала все это время. Его уверенности, готовности к откровению. Стефан нервно глотнул слюну, стараясь не терять решительности.

- Я хочу кое о чем спросить тебя, Анна.

- И ты хочешь услышать бескомпромиссную правду, насколько я поняла?

- Да.

- Независимо от того, насколько беспощадной она окажется для тебя?

- Да.

Анна поднесла бокал к губам, не отрывая взгляда от Стефана, демонстрируя, что она слушает его. Стефан и сам решил надпить вина, точно зная, что его взгляд сейчас демонстрирует уверенность и стремление. Он видел это по глазам Анны. Она выражала свое сдержанное восхищение чуть опущенными ресницами. Она решила сменить закинутую ногу на ногу, опустив одну из них, а другую закинув, теперь оголив бедро другой ноги. У платья было два выреза, как оказалось. Стефан обратил на это внимание. Но сдерживать в себе вопрос от этого не стал. Он был готов его озвучить, но Анна прервала его, вдруг:

- Пора быть с тобой откровенной, Стефан. Я и сама рада, что ты решил. Можешь рассчитывать на мой честный ответ.

Анна ждала его и показывала это всей своей наружностью. Стефан заметил. Он проглотил ком в своем горле, после чего выпалил свой вопрос, абсолютно несдержанно, пусть и стараясь подобрать самые нужные слова:

- Твой брат. Ведь он погиб не на Второй мировой войне? Так?