Богоубийство (СИ)

Анна выдержала паузу, медленно опустив руку с бокалом вина на подлокотник, но весьма прямо и без сомнений ответила:

- Да.

Стефан опустил глаза и посмотрел на ковер под своими ногами. Перед глазами его картинка стала расплываться. Четкие контуры и резкие узоры ковра смешались воедино. Анна решила поставить бокал на столик, и встать с кресла, сделав пару шагов в сторону Стефана. Она обошла его сзади, снова став за ним. Она опустила свои руки ему на плечи, будто это должно было помочь расслабиться. Она начала потирать его своими пальцами по шее, по плечам и по лопаткам. Делая массаж, она продолжила тихим ровным голосом:

- Видишь ли, Стефан. Людям свойственно питать иллюзии. Ты умный человек, коль каждый день задаешься разными вопросами. Ведь кто не задается вопросами, тот и остается в мире иллюзий. Не находит той правды. А стоит ли искать? И в каком мире оказались мы? А? Ты знаешь? Я знаю, что наши с тобой миры слишком разные. Мы с двух разных планет, если хочешь такую метафору. Вот, в чем дело. Мой брат умер на войне. Я тебе так и сказала. Но я не сказала, на какой именно. Обычно, никто не уточняет. Но ты решил уточнить. И я тебе ответила. На Первой мировой войне, Стефан, умер мой брат. Погиб на севере Франции. Тебе, наверняка, сейчас сложно представить, что я старше тебя не на восемь и даже не на пятнадцать лет, как ты это мог ранее себе предполагать, пока не задался этим вопросом. Не правда ли? А эти источники… Ну, знаешь, не сложно убрать себе три десятка лет для научных журналов. Иначе, вопросов будет больше, чем следует.

Стефан не сказал ни слова, молча и напряженно слушая Анну. Она же продолжала мягко и нежно массировать его плечи и шею.

- Ты очень напряжен. Я понимаю. Тебе сейчас сложно во все это поверить, тем более, учитывая, что ты в принципе ни во что не веришь. Но жизнь скрывает не меньше загадок, чем смерть. Откуда я это знаю? Ты когда-нибудь обращал внимание на то, что происходит с мухой, когда она попадает в сети паука? Вот так и в жизни. В ней ты либо паук, либо муха. Умрешь – все равно ничего не поймешь. И будешь жить – задаваться вопросом.

Стефан поднял руку и прикоснулся к пальцам руки Анны, не оборачиваясь, и ничего не говоря. Ему просто захотелось потрогать ее пальцы.

- Ты хотел услышать правду, ты ее получил. Тебе стало легче?

Стефан поднялся, поставив бокал вина на столик рядом с бокалом Анны. Он отошел от нее, став возле окна, смотря на шторы, которые вблизи показались ему более темными, чем изначально. Практически черными, будто они сменили цвет, потемнели. Отодвигать он их не стал. Почему-то знал, что за ними непроглядная ночь. Лишь сунул руки в карманы брюк, задумчиво опустив взгляд на носки своих ботинок. Затем поднял голову и вынул руки из карманов, словно не находя себе места. Сделал несколько шагов. Он очень не хотел, но пересилил себя, и поднял глаза на Анну, неподвижно стоявшую на том самом месте, чуть опершись о спинку кресла рукой. Он смотрел на то, как ближняя к камину половина лица Анны пылала ярко-оранжевым светом от огня, а дальняя погружалась во тьме, наглядно являя собой оксюморон человеческой природы. Пылка и холодна одновременно. Она до сих пор скрывает в себе свою суть.

- Кто ты? – спросил Стефан, но затем быстро осознал, что не это он хотел спросить у Анны; и пусть его вопрос ему самому кажется глупым, но он все равно задает его следующим. – Ты продала душу дьяволу?

Анна резко засмеялась, закинув голову, блеснув своими белоснежными зубами. Ее смех был громким, но не долгим. Быстро приняв серьезное выражение лица, она сказала Стефану со свойственной ей скрытой, насмешливой улыбкой:

- Ты не веришь в бога, но готов поверить в дьявола? Так, что ли?

- Я не знаю, как это объяснить.

- Вот так и появился дьявол, поскольку никто не мог объяснить.

Стефан понял, что Анна насмехается с него в данный момент, чувствуя неимоверный градус внутри. Никогда ему еще не было так жарко.

- Ты готов поверить в сверхъестественное, Стефан? Я задала вопрос.

- Дело не в вере.

- А в чем? Только не опускайся до уровня посредственного агностика в этот момент, прошу тебя, Стефан, не унижайся! Не говори мне, что наверняка чего-то утверждать ты не можешь! Или вам, людям, все нужно разжевывать до безобразной, однородной массы, коей все вы и являетесь?

- «Вам людям»? Что это значит?

- То и значит.

- А ты?

- Что я?

- Ты разве не человек? Тебе не нужно, чтобы тебе все разжевали до безобразной, однородной массы?

Анна снова засмеялась. Снова громко и порывисто, быстро закончив.

- Стефан, Стефан… - приговорила она, точно издеваясь, медленно подходя к нему своей грациозной походкой, что стало еще более напрягать Стефана. – Не ты ли, как ярый сторонник ницшеанства должен как никто иной признавать волю к власти?

Анна подошла к нему, став перед ним. Стефан сунул руки в карманы. Затем вынул, пряча глаза. Она нежно прикоснулась кончиками пальцев к щетине Стефана, гладя ее, пристально смотря ему в глаза, побуждая его взглянуть на нее. Она коснулась пальцем его нижней губы, и сказала:

- Скажи мне. Ну, давай!