Боярин, скиф и проклятая (СИ)

— Что ты орешь на всю округу? — донесся усталый голос. — Дай людям поспать нормально, с самого утра, бороду не причесал, харю не умыл, а горланишь, как в жопу кто укусил.

К ним, опираясь на палку, медленно ковыляла Ярогнева, которая, несмотря на слабость и болезненную бледность, сияла чистотой, благоухала и успела добыть себе яблоко и грызть его.

— Яра, кто тебе разрешил вставать?! — гаркнул Куница. — Тебя вчера отравили! Если хотела есть, могла меня разбудить!

— Знаешь, я впервые соглашусь с ним! — протянула Татьяна, укачивая на руках сына. — Ты должна была разбудить Куницу, если что-то хотела.

— Да ладно, — фыркнула девушка, тихо засмеявшись. — Вы что, объединились, чтобы пилить и воспитывать меня вместе? Когда это вы внезапно стали добрыми друзьями?

— Я тебя, конечно, люблю, — проговорил Куница, поднимая ее на руки под ворчание Лютобора, который явно не мог понять, на что огрызнуться: на то, что волк его сестру тронул, или на то что Яра делает глупости, — но с Лютобором согласен. Ты могла сделать себе хуже. Забыла, что больше не бессмертная?

Девица только фыркнула, отвернувшись.

— Ну, что ты надулась, как мышь на крупу? — скиф засмеялся и, усадив ее на лежанку, погладил по щеке. Она только отмахнулась, нахмурившись и глядя в сторону. — Яра, — Куница рычаще зашептал ей на ухо: — Яр-р-р-ра. Будешь много дуться, щеки лопнут.

Яра хихикнула, но все еще играла в обиженную. При дневном свете она казалась еще краше и милее. Куница засмеялся, взяв ее за руку, и поцеловал в ладошку, пахнущую яблоком. Позади Лютобор заворчал недовольно, но был успокоен Татьяной, что еле слышно прошептала:

— Да, оставь ты, пусть воркуют. На нас, как две капли, похожи.

Куница улыбнулся и, услышав, как с шорохом опустился полог шатра, ловко прикоснулся губами к губам Яры. Девушка тихо засмеялась, и повернулась к нему, на что скиф снова поцеловал ее, но уже существеннее, крепче. Губы у нее были горячие и мягкие, на вкус как яблоко, и от этого вкуса у него мурашки по спине прошли, а в паху потяжелело, стало жарко. Он коротко рыкнул, и повалил Яру на шкуры, подминая под себя.

— Полегче, я же все еще раненная, — засмеялась она. — Убьешь ненароком.

— Не могу ничего поделать, — прошептал Куница, целуя ее в шею и путаясь пальцами в мягких волосах. — Хоть немного приласкай, пока с Лютобором не ушел дела делать.

— Тот, кто Татьяну наказал похитить? — Яра посерьезнела.

— Да, — мужчина лег рядом и притянул к себе, укладывая головой к себе на грудь. — Ты с нами не идешь. Будь в шатре, жди меня и отдыхай.

— М-м-м, так скучно, — девушка хихикнула, усевшись на его бедра. — Ты вручил мне лук со стрелами, коня подогнал. Я цельный охотник, могу пару стрел пустить.

— Можешь, верю, — Куница засмеялся, наблюдая за ней и ощущая, как внизу живота вновь собирается жар и тяжесть. — Но давай сделаем так, как я прошу? Я тебе не Лютобор, приказывать не буду, и давить тоже, но…

— Но все же ты мне не разрешаешь, — Яра взяла его за руки и потянула на себя, заставляя сесть.

— Не разрешаю, — мужчина нежно захватил ее в объятия, прижимая к себе. — Я никогда не замечал, что ты такая маленькая.

— Маленькая? — спросила она, улыбаясь, пока он снял с нее свою куртку, и отбросил в сторону.

— Крошечная, — Куница почувствовал, как на его грудь легли горячие ручки, и погладили, распаляя еще больший жар в груди.

Ярогнева осторожно наклонилась к его губам и прикоснулась к ним своими. Казалось, что этот миг будет длиться вечность. Куница мягко уложил ее на лежанку, и продолжил целовать, путаясь пальцами в белоснежных волосах. Хотелось целовать Яру целую вечность, и не только целовать, но…

— Подожди, — прошептал Куница, ощутив, что ремень на штанах ослабился и бряцнула потертая пряжка. — Подожди, Яра.

— Что? — выдохнула она.

— Тебя вчера отравили, — он отстранил руки Ярогневы. — Ты должна отдыхать, восстанавливаться. Так что отдыхай.

Куница неохотно поднялся, застегивая ремень. Яра была прекрасной, восхитительной, и больше всего ему хотелось остаться с ней в шатре. Но осознание того, что накануне она чуть не умерла, останавливало. Кунице казалось, что совсем небольшое прикосновение, и Яра умрет. Надев куртку, он глянул на обиженное лицо девушки, и наклонился, потянувшись за поцелуем. Она отклонилась, надув губы. Мужчина поцеловал ее в висок и, прошептав на ухо нежность, выскочил из шатра.

========== Глава 17. Новое начало ==========

Над пустошью собирался ночной холод, что вот-вот должен был опуститься на шатры скифов. Лютобор наконец-то разобрался со своим делом, что дал князь: схватил человека, что заплатил за похищение Татьяны, и был готов попрощаться и с Куницей, и с остальными скифами, да только не с Ярогневой.

Кунице Лютобор пожал руку, сердечно хлопнул по спине, обнимая, а вот сестру все никак не желал отпускать, говорил ей что-то, хмуро нависая над ней. Под конец разговора брат обнял Яру, поцеловал в лоб. Так же поступила Татьяна, погладив ее по голове. Это было прощание. До того Куница ожидал, что Яра сядет на коня, и ускачет домой, но теперь он был полностью уверен: она останется.